только он, Майк, мог исправить одну-единственную совершенную тогда глупость, все сейчас было бы иначе.
На улицах Бизби не было видно ни души, но Майк снизил скорость, так как предстоящая встреча с Бет начисто лишила его самообладания. Майку приходилось сталкиваться и с ягуарами, и со смертельно ядовитыми змеями, однако сейчас он чувствовал, что выдержка покидает его.
Судя по рассказу Эрни, некая финансовая акула родом из Чикаго намерена перекупить мастерскую и магазин изделий из стекла. Отец настоятельно просил Майка вмешаться и уговорить Бет ничего не продавать. Но Майк честно предупредил Эрни, что Бет, скорее всего, просто выгонит его.
- Постарайся, чтобы не выгнала, - сказал ему в ответ Эрни. - Мы можем загрести кучу денег на резке стекла. Сдается мне, что этот Хаксфорд просто положил глаз на наше дело.
Какая ирония судьбы! Ему приходится играть роль рыцаря в сияющих доспехах, а в действительности он.., паршивая овца. Как бы там ни было, размышлял Майк, подъезжая к мастерской, он должен попытаться - хотя бы ради отца. Да и ради самой Бет.
Майк отыскал мастерскую в ряду аккуратных кирпичных домов прошлого века. На первом этаже, судя по сверкающим витринам, размещался магазин, а квартира Бет, вероятно, была наверху.
Майк припарковался возле довольно обшарпанного седана - несомненно, это был взятый напрокат автомобиль Коулби Хаксфорда.
Выходя из машины, Майк подумал, что, возможно, опоздал на восемь лет. Оказавшись на тротуаре, он внимательно посмотрел на большую круглую мозаику-витраж, что висела в центре витрины. Посмотрел - и похолодел.
Словно завороженный, он стоял, не в силах отвести взгляд от круга диаметром дюймов тридцать. Он рассматривал изображенную сцену и не смел поверить своим глазам. Ему показалось, что этих восьми лет и не было. Сердце его учащенно забилось, подхлестнутое воспоминаниями. Ее красное платье, шелковое, прохладное, казалось, снова зашелестело, когда он привлек ее к себе. Ее мягкие каштановые волосы, казалось, вновь скользнули по его ладони, когда она подняла к нему лицо, а аромат ландышей закружил ему голову, когда он обнял ее, жадно впивая ее сладкое от выпитого шампанского дыхание.., нежно прикасаясь губами к ее губам...
И вот теперь они навечно застыли, не в силах прервать свой грешный поцелуй, застыли, заключенные в стекло витража.
Майк зажмурился. Да, в тот вечер он был слегка навеселе, но голова у него шла кругом и без спиртного. А то платье... Бет никогда не надевала ничего красивее того платья. В первый момент он по своей глупости решил, что может просто быстренько поцеловать ее, чтобы, всего за несколько часов до превращения в женатого человека, утолить свое любопытство. В конце концов, он знал Бет с раннего детства! Но оказалось, что ничего-то он не знал, пока его губы не прикоснулись к ее губам. Майк вновь и вновь переживал, охватившие его в ту минуту ощущения: восторг и потрясение от сознания, что он готов сделать неверный шаг.., и ужас от того, что вся его жизнь вот-вот пойдет наперекосяк.
Тогда он пытался представить себе, как скажет Алане, что не может жениться на ней, потому что влюбился.., вернее, всю жизнь любил ее младшую сестру. Пытался - и не мог. С того дня, как умерла жена Пита, оставив двух дочек, трех и пяти лет, Алана практически заменила Бет покойную мать. Майк, как никто другой, понимал, какие прочные узы связывают сестер, и все в его душе бунтовало при мысли о том, что он вобьет клин в их отношения. Самым простым решением показалось ему тогда побыстрее уехать из города. Они же должны были возненавидеть его. И до сегодняшнего дня Майк пребывал в уверенности, что так и случилось.
Да, а вот сейчас он стоял на тротуаре, глядя на сцену их страстного поцелуя, воплощенную Бет в стекле. На мгновение ему показалось, что Бет поместила свою работу в витрину как сигнал, обращенный лично к нему. Однако Майк тут же сообразил, что этого просто не может быть. Ведь врачам понадобилась бесконечно долгая неделя, чтобы связаться с ним, - это удалось буквально за несколько минут до того, как гидросамолет был готов в очередной раз отправиться с экспедицией в джунгли. Даже Эрни не подозревал, что сын приедет, пока Майк не вошел в его палату сегодня вечером.
Усилием воли овладев собой, Майк заглянул в мастерскую и увидел, что Бет стоит у стола - разговаривает с довольно тощим субъектом в сером костюме. Никто из жителей Бизби не наденет костюм в это время года, так что, должно быть, это и есть, подумал Майк, пресловутый Хаксфорд. Бет внимательно слушала его, обхватив себя руками за плечи, словно ей было холодно.., или же она инстинктивно хотела защититься.
У Майка сжалось сердце, когда он увидел, до чего же она прекрасна. Он задумчиво потер успевший покрыться щетиной подбородок и подумал, что следовало бы заехать домой побриться и переодеться, надеть что-нибудь вместо просторных мятых слаксов и рубашки цвета хаки. С другой стороны, разве отец не торопил его?
И Майк.., забыл о времени, рассматривая Бет. На ней была блузка нежно-лилового цвета с длинными рукавами и лиловато-сиреневая струящаяся юбка. Ткань блузки плотно облегала ее грудь, а широкий пояс юбки подчеркивал тонкую талию. Майк словно опять ощутил, какой хрупкой показалась ему Бет, когда он обнимал ее. Он смотрел на нее и не мог насмотреться, наслаждаясь видом ее дивно правильных черт, кожи, гладкой и почти прозрачной, как стекло, которое она использовала в своих работах. Бет не сменила прическу, и ее роскошные каштановые волосы спадали почти до середины спины. Бет прошла за прилавок, и блики от подсвеченных витражей заставили ее волосы заиграть рыжими переливами.
Майк сообразил, что она, должно быть, пошла взять ручку. Сейчас Бет подпишет контракт, и его появление будет совершенно бесполезным - даже если он опоздает всего на три секунды.
Дверь мастерской оказалась заперта, и Майк нетерпеливо забарабанил по верхней панели.
Досадливо нахмурившись, Бет вскинула голову. Глаза ее медленно округлились. Она выпустила ручку и, как лунатик, направилась к двери, не отрывая взгляда от лица Майка.
Майк продолжал смотреть ей прямо в глаза. Она подходила все ближе, и он почувствовал, как забилось его сердце. За эти восемь лет он видел немало женских взоров, но ни один не действовал на него подобным образом. Оказывается, он забыл, как же гипнотизировали его громадные голубые глаза Бет. Однако сейчас, в отличие от веселых лет детства, глаза ее не светились доброжелательным радушием. В ее взоре пылал огонь смертельной неприязни. Она отперла дверь.
- Итак, ты здесь.
- Я прямиком из ТМЦ.
- Я была там сегодня днем. - Бет говорила так, словно ей было нечем дышать. - Эрни не сказал, что ты вернулся.
Майк выдавил улыбку.
- Он просто еще ничего не знал. Привет, Бет. Я страшно рад снова видеть тебя. Ты, как всегда, выглядишь просто потрясающе.
Ни тени улыбки не мелькнуло на ее лице в ответ на его неуклюжую попытку начать разговор.
- Что тебе надо?
- Мира во всем мире. - Бет собралась захлопнуть дверь, и Майк торопливо добавил:
- И всего несколько минут твоего драгоценного времени.
- Я занята.
Он потер ладонью затылок и вздохнул. Господи, как же ему хотелось в эту минуту развернуться и уйти прочь. Нельзя сказать, что он не ожидал прохладного приема. Однако ядовитые реплики Бет буквально раздирали ему душу. Тем не менее Майк помнил о двух вещах: о своем обещании отцу, который как-никак являлся партнером Бет по бизнесу, и о цветной мозаике, что висела в витрине магазина. Майк понизил голос:
- Отец рассказал мне о Хаксфорде и его предложении. Надеюсь, ты ничего не собираешься подписывать, а?
- Не твое дело. Спокойной ночи, Майкл Он быстро протянул руку, не давая Бет захлопнуть дверь перед его носом.
- Ведь мой отец - твой партнер по бизнесу, так?
- Так.
- А я - его личный представитель, значит, это очень даже мое дело.
