одного-единственного его прикосновения оказывалось достаточно для того, чтобы Бет вспыхивала снова. Правда, иногда все зависело от того, где именно он прикасался к ней, но вскоре Майк выучил наизусть все секреты ее тела.
Они любили друг друга, потеряв счет времени, и Бет не переставала удивлять Майка изощренностью своей фантазии. Одна мысль о том, чего она могла достичь при помощи только губ и языка, переполняла Майка сладостной истомой. Но такое умение не было результатом богатого опыта. Мало-помалу, складывая вместе невнятные пояснения Бет, Майк понял, что в ее жизни было только два кратких увлечения. Ни одно из них не отличалось глубиной страсти, о чем ему было особенно приятно думать.
Ранним утром, когда рассвет только начал проступать призрачной полоской на горизонте, Майк проснулся и обнаружил, что Бет исчезла. На секунду его охватила паника, но затем он заметил, что сброшенная ею вчера вечером одежда по-прежнему в беспорядке лежит на полу. А вот рубашки его на стуле возле кровати не было.
Майк выбрался из постели, натянул трусы и вышел в коридор. В гостиной горел свет. Заглянув туда, он увидел Бет - в накинутой на голое тело рубашке она сидела на продавленном диване и рассматривала фотографию в рамке. Майк сразу узнал снимок, сделанный лет пятнадцать назад, и его охватило неприятное предчувствие.
- Я соскучился, - сказал он, усаживаясь рядом с ней.
Не выпуская фотографии, она прижалась к нему и положила свободную руку на его бедро.
- Мне не спалось.
Майк бросил взгляд на слегка пожелтевшую фотографию.
- Давно это было... - Он припомнил, как они ездили на фестиваль Дикого Запада - посмотреть на снайперов. В последнюю минуту, когда уже было пора возвращаться домой, Пит вдруг решил, что их дружная пятерка непременно должна сфотографироваться в старомодном стиле.
Фотограф усадил Эрни и Пита на плетеные стулья, где мужчины неподвижно застыли, облаченные в строгие сюртуки, рубашки с высокими воротничками, галстуки и цилиндры, больше похожие на печные трубы. Ребятишки выбрали костюмы, соответствующие их характеру. В одиннадцать лет Майк был в восторге от наряда стрелка-снайпера. Алана предпочла ковбойский костюм с' прицепленными к широкому кожаному поясу бутафорскими револьверами, она встала рядом с Майком и крепко обхватила его за плечи.
Бет, которой тогда было всего девять, пристроилась по другую сторону от мужчин. Ей подобрали аккуратное платьице с высоким воротничком и корсажем на шнуровке и шляпку с перьями, которая все время съезжала набок. На плече она послушно держала открытый кружевной зонтик. В соответствии со 'стилем эпохи', о котором непрестанно твердил фотограф, никто из них не улыбался, и это было удивительно, ведь всякий раз, как мужчины с ребятишками совершали очередную вылазку, смех звучал не умолкая.
- Сегодня она вернется, - проговорила Бет, неотрывно глядя на снимок.
- Может быть.
- Майк, мне пока не хочется ей ничего говорить.
Он почувствовал, как надежда покидает его.
- Алане будет еще обиднее, если ты не скажешь все сразу. - Майк опасался, что Бет попросит его уехать и вообще ничего не станет говорить сестре.
- У нее и так будет немало переживаний: Эрни порядком перепугал нас, ей пришлось бросить работу, и еще эта встреча с тобой после стольких лет... Понимаешь, Майк, я не могу вот так взять и.., ударить ее из- за угла.
- И сколько ты собираешься ждать? - тихо поинтересовался он.
Бет не взглянула на него.
- Не знаю.
Он взял ее за подбородок и повернул ее лицо к себе.
- Послушай, нам было очень хорошо в последние дни, - начал он. - Я был по-настоящему счастлив с тобой, но кое-чего мне все же не хватало.
Она беспокойно отвела глаза, словно догадывалась, что он сейчас скажет.
- Майк, мне кажется, будет лучше, если мы станем обсуждать наше с тобой будущее, когда Алана вернется домой.
- Я не собираюсь ничего обсуждать. Ты просто должна кое-что узнать прежде, чем наступит новый день, прежде, чем ты отправишься к себе.
- Нет, Майк. - Она попыталась отвернуться, однако он не позволил ей.
- Я люблю тебя. Бет. Люблю не как брат, не как друг детства, а как мужчина, который чувствует, что нашел наконец свою женщину. Да, я чувствую это всякий раз, когда обнимаю тебя, когда становлюсь одной с тобой плотью.
Паника отразилась во взгляде Бет.
- Ты сам не знаешь, что такое говоришь, - прошептала она. - Мне.., мне надо подождать, пока не приедет Алана.
Майка охватило смертельное разочарование.
- Алана не имеет никакого отношения к тому, любишь ты меня или нет.
- Я знаю, но мне все равно нужно увидеть ее, прежде чем я.., что-нибудь отвечу тебе.
- Получается, ты можешь ночь напролет заниматься со мной любовью, но признаться, что любишь меня, не можешь только потому, что это, по-твоему, будет предательством по отношению к сестре.
- Майк, ты ничего не понимаешь. Ему было больно, и он захотел, чтобы и она почувствовала такую же боль.
- Нет, я все прекрасно понимаю. Понимаю, что ты так и не повзрослела, вот и все. Бет резко вывернулась и вскочила.
- Я одеваюсь и ухожу. Он тоже встал.
- Я отвезу тебя.
- Я дойду пешком.
- Я отвезу тебя, черт возьми! Из-за дурацкой гордости ты станешь рано утром разгуливать по улицам в вызывающем вечернем наряде? Бет, я тебя знаю. Позже ты сама об этом пожалеешь.
- Да, ты прав. Отвези меня. - Она подняла голову, и он заметил в ее глазах слезы. - Пожалуйста, попытайся понять насчет Аланы, Майк. Ведь, кроме нее, у меня никого нет.
Она не могла бы ранить его больнее, даже если бы вонзила в него нож. Майк с трудом сглотнул комок боли и отчаяния.
- Хуже всего то, что ты сама в это веришь.
Глава 12
В это утро в, мастерской Бет даже не пыталась продолжить изготовление витража, предпочитая более монотонную работу. Она начала обертывать медной фольгой края уже вырезанных заготовок. К сожалению, такое механическое занятие обращало ее мысли к событиям последних суток.
Может быть, Майк прав и она действительно не повзрослела. Может быть, она потеряла его навсегда, отказавшись признать, что любит его, что любила его все эти годы - безответно и беззаветно, не позволяя другому мужчине завоевать ее сердце. Но дело в том, что точно такие же чувства испытывала и Алана... Майк рос единственным ребенком, и ему никогда не понять, что связывает сестер.
Когда на двери звякнул колокольчик. Бет отложила стекло и пошла встречать раннего гостя.
Около прилавка стоял Коулби Хаксфорд, вид у него был зловещий.
- Привет, Бет.
- Коулби... - Бет кивнула, но не протянула руку. - Надеюсь, ваша щека не очень болит. - Только сейчас она сообразила, что он вполне мог заявить на нее в полицию.
- Все в порядке. - Он поставил на прилавок 'дипломат', открыл его и достал аудиоплейер. - Я принес кое-что, что может вас заинтересовать. - Коулби нажал кнопку воспроизведения.
Бет сразу узнала голоса на пленке - Хаксфорд и миссис Экстром. Несколько дней назад Бет сама порекомендовала Коулби узнать мнение этой женщины о стеклорезе, который та в числе первых покупателей приобрела для своего сына-подростка.
'Выходит, ваш сын порезал руку, пользуясь стеклорезом Найтингейла, и поэтому не получил стипендию
