опять сказалась барская привычка любое устройство изготавливать универсальным, с количеством возможных функций в разы превышающем его в основном используемые функции. Да, так и есть, - согласился Штурман и опять его внимание вернулось к всеобъемлющей ночи. Для него было внове очутиться в неконтролируемой, а тем более открытой (незамкнутой) темноте. Обычно свет сопровождал его повсюду - во всех ситуациях, когда глаза его были открыты. Сейчас же его глаза были как никогда открыты, но он не видел даже ближайшие в сторону от машины предметы и лишь неведомым чутьем там угадывались жесткие расщеперившиеся прутья и пятерни атмосферных регуляторов.
И еще со всех сторон его окружали звуки. При этом он испытывал к ним трудносмешиваемую гамму чувств: эти звуки ему казались то чарующими, то настораживающими, то тревожащими, то нежно ласкающими слух. Он не мог видеть что же все-таки производило эти звуки. Тихое шуршание, по-видимому, исходило от колышимых ветром пластинок солнечных батарей атмосферных регуляторов. А ведь еще тут было стрекотание, легкое постукивание, время от времени раздавался повторяющийся мелодичный минорный пересвист. После этого Штурман заключил, что его окружает большое количество механизмов и электронных устройств, производящих все эти шумы и собравшиеся здесь 'на человеческое присутствие'. И так как он не мог их видеть, то и не мог достоверно определить каждое их целевое назначение.
Тогда Людвиг, продолжая держаться одной рукой за гладкий, композитный бок вездехода, попробовал несколько раз закрыть и снова открыть веки. По большому счету было одинаково - он по-прежнему не мог разглядеть ничего, а глаза привыкали к темноте чрезвычайно медленно.
Штурман знал, что если снова вернется внутрь вездехода, то вновь попадет в тепло уютного микроклимата, созданного человеком, для человека и под человека, но может быть потому, что он всегда был немного упрямым, теперь он не хотел этого делать. Набравшись храбрости (хотя вряд ли здесь можно в полной мере применить это слово, ибо Людвиг практически никогда в жизни не испытывал страха), он отпустил руку с машины и сделал несколько шагов в сторону темноты. И сразу едва не потерял равновесие в отсутствие ориентиров. Его ноги, обутые в облегченные туфли скользнули по сырой вихотке травы и уперлись в высовывающийся из моха камень.
Штурман замер, а потом присел на корточки, медленно ощупывая рукой шершавый бок этого камня. Между пальцами заструилась длинная гофрированная гусеница и он с пещерным ужасом отпрянул назад и, потеряв-таки равновесие, уселся на собственную задницу. Теперь он пребывал в самом нелепом положении и медленно размышлял, как же он все-таки в него попал. Он ощущал некоторую досаду оттого, что здесь нет самого обыкновенного света, а если и есть (что еще хуже!), то он не знает как его включить.
Вдруг ночную тишину буквально разорвал рев заработавших двигателей вездехода.
- Эй! - вскричал Штурман, вскакивая на ноги.
Тут широко распахнулась дверца машины и в ее проеме показался разгоряченный после негаданного сна Инженер. Свет из салона хлынул наружу, выхватив отряхивающегося от холодных капель росы Штурмана.
- Людвиг! - удивленно и достаточно громко закричал Инженер. - Что же ты там делаешь! А мы тебя ждали-ждали, ждали-ждали. Я даже хотел посигналить.
Штурман подошел к нему и заглянул в салон, из которого пахнуло родным теплом и, главное, мягким ярким светом.
- Что, все уже проснулись? - спросил он.
- Давно уже, - за всех ответила Ксенобиолог. - Мы не хотели без тебя начинать обедать.
- Ну и как там? - безразлично спросил Штурмана сладко потягивающийся Геолог.
- Где там?
- Там, на улице.
- Так, ничего особенного.
- Значит, мне и не стоит выходить, - решил Геолог. - Итак, полагаю нам следует перекусить, чтобы со спокойной... совестью и на сытый желудок продолжать эту утомительную поездку.
Вдруг Ксенобиолог подняла руку ладонью вперед и немного покачала ее взад-вперед.
- Господа, у меня есть отличная идея. Мы должны обязательно пообедать на свежем, так сказать, воздухе. И даже не то, чтобы здесь было душно, совсем напротив, а просто мы должны выплеснуть немного отрицательной энергии, разрядиться.
- Но там ведь черным-черно! - воскликнул Штурман.
Ксенобиолог даже встала, чтобы произнести свою следующую фразу:
- Людвиг, а разве бывают нерешаемые проблемы? Давайте, все на улицу.
После этого Штурман сдался. Инженер шутливо толкнул его в плечо и они всей гурьбой полезли из вездехода.
- Здорово-то как! - немедленно заявила Салли.
После этого, как единственная, и к тому же по натуре властная женщина, она стала бойко распоряжаться.
- Вот здесь, в свете фар. Сережа, неси покрывало и расстели его на земле. Людвиг, тащи сюда все какие найдешь продукты - в баре, в холодильнике. Айзек, полюбуйтесь какие чудные звезды!
Возвратившийся внутрь салона Инженер, первым делом поставил музыку и переключил ее на внешний динамик, после чего все очарование ночной тишины, которое до этого пытался понять Штурман, было разбомблено в пух и прах.
Людвиг, забравшийся следом, долго рылся в холодильнике, пытаясь выбрать подходящие пакеты и баночки и выложить их на поднос. Ему очень редко приходилось заниматься подобными вещами, потому что еду обычно готовили роботы.
Инженер с покрывалом под мышкой вперед него открыл бар и взял оттуда две бутылки вина на свое усмотрение.
- Я взял вино, - сообщил он Штурману и вышел на улицу.
Общими усилиями обеденный стол наконец накрыли, хотя и получилось это как-то неспешно и неловко.
К этому времени Геолог задумал показать им небольшое самодельное шоу и для этого он попросил пока не начинать есть, а помочь ему натаскать в кучку валявшиеся тут и там вокруг сухие ветки. В основном это были вышедшие из строя корявые обломки атмосферных регуляторов, которые приходилось нащупывать почти вслепую, потому что сюда не доходил свет фар. Инженер сначала возмутился такой странной просьбе Геолога, но все-равно выискивал обломки вместе со всеми, впрочем не переставая ворчать про себя.
Наконец, довольно внушительная кучка хвороста была собрана и уставшие астронавты повалились на покрывало, ожидая обещанного шоу. При этом они все время перебрасывались саркастическими замечаниями и шутками.
- Сейчас увидите! - отвечал им Геолог. - Вы не напрасно старались.
- Что ты хочешь сделать? - спросили его. - Зачем это?
- Это ужасно! - ворчала Ксенобиолог. - Я начинаю испытывать ощущение холода! Да я почти продрогла!
- Сейчас, сейчас, потерпите, - бормотал Геолог.
Он присел на корточки у кучи веток, побрызгал на нее из флакончика, который достал из кармана, затем из другого кармана достал какой-то заранее приготовленный прибор и попытался с его помощью произвести электрическую искру. Вначале у него ничего не получалось.
Инженер не выдержал и запустил руку в гору продуктов, хватая первую попавшуюся саморазогревающуюся банку. После ее вскрытия вокруг стал распространяться привлекательный вкусный запах.
Примеру Инженера последовали Штурман и Ксенобиолог. Они ели горячую пищу, чувствуя что по- настоящему проголодались и замерзли.
Геолог, казалось, этого всего не замечал.
- Ну давай же! - понукал он.
И вдруг ветки ярко вспыхнули. Геолог отпрянул, но затем радостно закричал:
- Получилось! Вы видите, получилось!
Больно ударившее по уже привыкшим к темноте глазам, пламя вспыхнуло вначале очень ярко, но затем умерило пыл и занявшиеся ветки стали гореть ровно. Рукава пламени капризно колыхались под ветром то в
