Трапезников Александр
Аккорды кукол
А. Трапезников
АККОРДЫ КУКОЛ
(РОМАН-ТРИЛЛЕР)
Глава первая
1
Стенки лифта были изрезаны ножом, ножницами, гвоздем и представляли целую энциклопедию жизни - безграмотную, бестолковую и, в основном, матерную. Мужчина спиной загородил от дочери неприличное слово, но закрыть другие, подобные, все равно бы не смог, даже если бы его ладони превратились в два огромных блина. Жена укоризненно покачала головой.
На пятом этаже лифт остановился, впустив четвертого пассажира мальчика лет двенадцати. Кабина тронулась вниз.
- А вы и есть наши жильцы? - спросил мальчик. - Я видел, как вчера выгружали вещи. Ну-ну...
У него были светлые вьющиеся волосы, круглое румяное личико внешность почти ангельская, но темные глаза сверлили, как два буравчика.
- Будем знакомиться? - предложил мужчина, протянув руку. - Меня зовут Владислав Сергеевич. Дядя Слава. Это моя жена Карина. А это дочка Галя твоя ровесница, надо думать.
- Думать не вредно, - нагло ответил мальчик, так и не пожав протянутую руку.
- Сколько тебе лет? - спросила Карина, нахмурившись. - И как тебя зовут?
- Годков не считал, вроде, шестьдесят шесть. А имя у меня длинное. Звучит так: 'Не-суйте-нос-не-в- свое-дело-и-идите-к-дьяволу!'
Двери лифта открылись, мальчишка выскочил из кабины и, повернувшись к ошарашенным жильцам, зло рассмеялся. Его смех напоминал металлический скрежет. Затем он нахально подмигнул и выбежал из подъезда.
- По-моему, этот паренек не в своем уме, - произнесла Карина, прижимая к себе дочку. - Зря мы сюда переехали. Какой-то бандитский район.
- Не бери в голову. Подумаешь! - отозвался муж. - Еще подружимся. Сам был таким же в его возрасте. А район обыкновенный, других в Москве нет. Главное - лес рядом.
- И кладбище, - заметила Карина. - Нет, не нравится мне это место.
- Ты у меня известная трусиха. Неужели мальчишка так на тебя подействовал?
- Мне тоже показалось, что он ненормальный, - вставила дочка. - И от него чем-то пахнет. И глаза противные. Давайте уедем обратно!
- Хватит! - рассердился Владислав. - Что на вас напало? Так и будем мотаться по всей Москве? Нарочно приглашу его сегодня в гости, чтобы вы успокоились. Стыдно.
Они остановились возле стареньких 'Жигулей'.
- Вас подбросить до школы?
- Не надо. Пешком пройдемся, - отказалась Карина.
Она чувствовала, что напрасно 'завела' мужа. Действительно, что уж особенного случилось? Ну, нахамил им в лифте мальчишка - так теперь почти все дети такие. Никакого воспитания. Насмотрятся по телевизору всякой дряни и выкобениваются. Пустяки все это, надо взять себя в руки и успокоиться.
Улыбнувшись, Карина поцеловала мужа, и они с дочерью бодро зашагали по тенистой аллее парка. Но какая-то непонятная, едва уловимая тревога уже зародилась в сердце.
2
'Жигули', за рулем которых сидел Владислав, обогнули дом и выехали на шоссе. По обочине шел мальчик из лифта. Было заметно, как он нарочно припрыгивает, скрывая хромоту. Притормозив, Владислав открыл дверцу:
- Тебе куда? Могу подвезти.
- Не надо. Тут недалеко, - отозвался паренек.
- Приходи сегодня к нам в гости, часам к семи. Квартира сто сорок.
В ответ он услышал неопределенный смешок.
- Хочешь яблоко? - Владислав вынул из пакета белый налив и подбросил на ладони.
- Давай.
- Будем ждать. - Дверца захлопнулась, 'Жигули' набрали скорость и понеслись дальше.
Мальчик постоял некоторое время, подкидывая яблоко. Надкусил. Выплюнул. Затем, размахнувшись, запустил им в пробегавшую мимо собаку. Взглянул на массивные наручные часы, которые стоили немалых денег. Клиенты опаздывали.
Наконец рядом затормозила вишневая 'тойота'.
- Привет, задрыга! - усмехнулась усатая, кирпичного цвета морда, высунувшаяся из окна.
В машине сидели ещё двое - мужчины с оловянными пустыми глазами.
- Я же тебя предупреждал - не смей называть меня так! - со злостью произнес мальчик. - Ты это нарочно, да?
- Нет, задрыга. Просто мне не нравится твое имя. Герасим... Что это такое? А где же тогда твоя Му-му? Утопил, задрыга?
- Еще раз назовешь меня так - выбью глаз, - холодно произнес мальчик.
В его голосе Усатый услышал нешуточную угрозу. Встретившись взглядом с двумя буравчиками, он вздрогнул. Пес с ним, с мальцом, надо бы проучить за нахальство, но в другой раз. Дело не ждет.
- Ух, какой сердитый волчонок, - миролюбиво сказал он. - Ладно, садись, опаздываем.
Через несколько минут, пока 'тойота' петляла по переулкам, один из сидевших на заднем сиденье спросил:
- Ты все понял, что надо сделать?
- Не дурак, - огрызнулся мальчик. - Где деньги?
- Получишь потом.
- Тогда тормози. Я выйду. Потом - лапша с котом.
Усатый обернулся:
- Корж, может, врезать ему, чтоб не возникал? На пользу пойдет.
- Зачем? Не надо. Парень умный, все правильно говорит. Из такого толк выйдет. Дай.
Усатый недовольно открыл 'бардачок' и бросил на колени мальчику почтовый конверт. Тот стал сразу же пересчитывать купюры.
- Пятьсот баксов, - хмыкнул он. - А где ещё три сотни?
- Вычли за прошлый раз. Когда ты в машине напукал.
- Ладно, пусть будет по-вашему. - Мальчик сложил деньги обратно в конверт и спрятал его в карман джинсов. - Долго ещё ехать?
- Причалили. Обратно доберешься пехом. И не светись нигде, - произнес сидевший рядом с Коржом мужчина. У него был землистый цвет лица характерный для тех, кто недавно вышел из колонии. Он протянул мальчику туго свернутую газету. - Держи свой любимый 'Московский комсомолец'. Или ты ещё в пионерском возрасте?
- В пенсионерском, - снова огрызнулся парнишка.
- Вон твой клиент. - Усатый показал пальцем на плечистого мужчину средних лет, выгуливающего на газоне карликового пуделя. - Бить будешь в живот.
- А он не хилый. - В голосе мальчика впервые послышались опасливые нотки.
Корж успокаивающе похлопал его по плечу:
- Не шатайся, мы рядом. Вали, пока народу мало.
Герасим скачком выпрыгнул из машины, хлопнул дверцей. Направился в сторону плечистого. Оставшиеся в 'тойоте' молча наблюдали за ним сквозь тонированные стекла. Дойдя до газона, мальчишка, нагнувшись, стал завязывать кроссовку. Потом вдруг принялся играть с пуделем, подкидывая вверх ветку.
- Дрейфит, - произнес Усатый.
- Его правда называют 'маленьким дьяволом'? - спросил Корж.
- Так точно, ваше благородие. Гляди, гляди...
Герасим подошел почти вплотную к плечистому, продолжая гладить левой рукой собаку. В правой он держал свернутую в жгут газету.
- Дяденька, а как зовут вашу сучку? - писклявым голоском спросил он.
- Альма, - отозвался мужчина.
- Да я же не про собаку, а про жену вашу спрашиваю, - сказал мальчик и тотчас нанес короткий удар.
