оранжевый цвет масляной краской.
- Да, да! - подхватил председатель. - Начнем, пожалуй. Сегодня, в день солнцестояния, мы собрались, чтобы...
- Хватит вам! - перебил его предыдущий оратор. - Давайте без экивоков и долгих вступлений.
Попрепиравшись некоторое время, приступили к делу. Во мне, говоря их же языком, было саккумулировано столько человеческой энергии за прошедшее время, что смешно было смотреть на вращающиеся былинки, поднесенные ко мне, и прочую ерунду. Поглядели бы они на то, что мне довелось увидеть у манихея из Марьиной Рощи!
- Попав в пространство неживой статуи предмет начинает взаимодействие.
С этим вердиктом председателя все согласились.
- Идолы у североамериканских индейцев выполняют ту же роль! взвизгнула одна из дамочек. - Когда я в Мичигане... - Но на неё тут же зашикали, и она испуганно замолчала.
Следующие опыты были столь же дурацкими и смешными.
- Идет нагрев... Моя рука тяжелеет... Я чувствую выброс из него какого-то сгустка, облачка...
- А я, а я вижу, как из него выходит энергетический двойник! слышалось со всех сторон.
Но самое интересное было впереди. Я и сам не предполагал, до какой степени возможна запоминаемость неорганической материи, особенно сохраняющейся в металле: звучание струн на лютне воспроизводит яд в жале змеи. Открытие было интересным особенно для меня, и позже я не раз пользовался этим обстоятельством, когда того требовала необходимость.
Председатель взял меня в руки и задел струны, потом завел механизм, чтобы присутствующие немного отвлеклись от дискуссии и развеялись. Лютня заиграла... А тот, который первым заговорил о мадридской монахине, решил вдруг потрогать поднимающуюся по моей ноге змейку с раздвоенным язычком... Когда его обступили, пытаясь привести в чувство, а после стали смущенно расходиться, констатировав смерть, кто-то обронил:
- С утра жаловался на сердце. Я ведь говорил, что лучше было бы собраться ближе к вечеру, а не в такую жару.
- Н-да... Это тебе не монахиня, - заметил другой, понизив голос. - К утру протухнет.
А я понял, что обладаю смертельным оружием...'
7
В магазине высокой моды можно было приобрести все - от носков и туфель до кепочки, от изысканного белья до верхней одежды. Лишь бы были доллары. А их у Геры хватало, даже с излишком. Можно одеть всю школу, ещё бы осталось на праздничный обед. Он подобрал себе прочные и легкие ботинки на толстой подошве, с высокой шнуровкой, американские рейнджерские брюки защитного цвета, со множеством кармашков и ремешков, черную майку с эмблемой 'Кока-Колы', рубашку из звездно-полосатого флага, рокерскую кожаную куртку и бейсболку с длинным козырьком, закрывающим пол-лица.
В находившемся неподалеку салоне Гера без всякого сожаления расстался со своими длинными русыми кудрями. Ему сделали модную короткую стрижку и по его просьбе выкрасили волосы в темный цвет. Солнцезащитные очки с крупными стеклами довершили смену облика. Теперь из зеркала на него смотрел какой-то странный человек - не то рано повзрослевший мальчик, не то молодящийся мужчина, сразу и не разберешь. Если бы только не рост, но это уже не играло роли. Метр шестьдесят два - не так уж и плохо, иные остаются карликами всю жизнь.
Из салона Гера направился в автомагазин, где выбрал недорогой отечественный мотоцикл. Езде на нем его обучил ещё Пернатый, два года назад. 'Не зря жил на свете!' - подумал Гера, ничуть не сожалея о том, что его бывший друг мертв. Здесь же он купил мотоциклетный шлем и краги.
Сразу сев на мотоцикл, Герасим поехал ещё в одно место. Сегодня был день покупок и исполнения желаний. Сколько лет он мечтал о такой одежде, о мотоцикле и арбалете! Особенно о спортивном арбалете, стоящем под тысячу долларов, с набором стрел с металлическими наконечниками. Даже записывался в секцию и ездил туда через весь город в прошлом году. Приходилось платить за обучение тренеру, а для этого - воровать из автомашин магнитолы. Но наскрести денег на арбалет, из твердого красного дерева, отливающего металлическим блеском, с упругой тетивой и мягким спуском не удавалось. Теперь время пришло.
Продавец в секции сначала заартачился, потребовал разрешения, но лишние пятьдесят долларов охладили его пыл.
- Давайте ещё и ружье для подводного плавания, - на всякий случай решил Гера. - И большую сумку.
Сложив покупки в сумку, он удалился с гордым видом победителя. Теперь предстояло отправиться на знаменитую барахолку, где он со своими приятелями бывал уже не раз и кое-кого знал. Тут можно было раздобыть практически все, от наркотиков до холодного оружия. А можно и кое-что погорячее... И он нашел то, что хотел. Две обоймы к своему 'Макарову', широкий спецназовский нож и гранату 'ФГ-1'. Немного поторговавшись, приобрел ещё и пару взрыв-пакетов. Теперь он считал себя полностью экипированным, словно киногерой из боевика, готовый к сражению.
И действительно, трудно было понять, кто он на самом деле. Жесткое лицо-маска, уверенные движения... Недаром, когда он садился на мотоцикл, рядом остановились две взрослые девушки и стали пялиться.
- Может, поедем куда-нибудь, прокатимся? - зазывно улыбнувшись, спросила одна из них, словно невзначай упираясь своим круглым коленом в его бедро.
- У нас квартира свободная, - поддержала другая. - И много мы с тебя не возьмем. За двух сразу.
- В другой раз, некогда! - твердо сказал он. И мотоцикл рванул с места, плюнув выхлопным газом.
- Как ты думаешь, он кто? - спросила первая.
- У-у... - красноречиво протянула вторая, подняв вверх большой палец.
8
Прошло не так уж много времени, может, минут десять, как кто-то забарабанил в дверь. Карина так и думала, что гости вернутся и, отложив сценарий, который, перечитывала вновь, бросилась открывать. На пороге стоял Колычев.
- Что случилось? - испуганно спросила Карина, сердцем чувствуя, что произошло несчастье.
- Случилось... - повторил Алексей, растерянно проходя мимо. Затем повернулся, взял её за плечи и прижал к себе. - Ужасно! Как это могло произойти? Я не виноват...
- Где Николай? - Карина схватила его за рубашку и затрясла: - Что с ним?
- Он погиб, - ответил Колычев и прошел на кухню. Там он начал жадно пить воду прямо из-под крана. Затем увидел пузырек с нашатырным спиртом, забрал со стола и положил в карман. - Пригодится, - криво усмехнулся Алексей, поймав взгляд Карины.
- Ты его что, отравил? - спросила Карина, отступая. - Что в пузырьке?
- Не говори глупостей, - резко сказал Колычев. - Он был слишком пьян, чтобы вести машину. А меня за руль не пускал. Мы доехали только до поворота, и я сказал: все, хватит! В смертники не гожусь. И вышел. Лучше добираться на метро, чем в одной машине с сумасшедшим. Я прошел-то всего несколько метров, как он обогнал меня и посигналил, а потом - я сам видел выехал на встречную полосу. То ли его занесло, то ли он сделал это нарочно, но не увидеть мчащийся грузовик мог только слепой идиот. Хотя в этих грузовиках тоже сидят одни пьяные... Машина лопнула, как орех... И тело вышвырнуло аж метров на десять в сторону. Можно было к нему даже не подходить. Там все горело. Если бы он меня послушался...
- Значит, Николай мертв, - произнесла Карина. Голос её сейчас был ровным, она как-то странно успокоилась.
- Мертвее не бывает. Напрасно я его сюда привез. Каюсь. И выбрось из головы эти дурацкие мысли о каких-то там каплях! Хочешь, сам выпью, на твоих глазах? - Он вытащил из кармана пузырек и вытряхнул все его содержимое в стакан. Добавил воды, отпил, а остатки выплеснул в раковину.
- Прекрати, - устало сказала Карина. - Хватит ломать комедию. Это совсем другой пузырек, я помню. Но меня это уже не интересует
Колычев неожиданно засмеялся, глаза его блестели. Он снова подошел к ней, взяв за руку.
- Чтобы там ни было, но дело сделано, - произнес он. - Клеточкин умер, да здравствует Колычев. То есть я хотел сказать другое. Картиной теперь придется заниматься мне.
- Зачем ты его убил?
- У меня не было выбора.
