поделиться с ним приятной новостью. При переходе с верхней палубы на нижнюю она неожиданно столкнулась с цыганкой Глашей, которая шла, осматриваясь по сторонам и приговаривая:
- Цып-цып-цып!.. Цып-цып!..
Черноокая красавица искала разбежавшихся по пароходу больных, но у банкирши мелькнула мысль, что от цыганки прячется Антоша, которого она называла в пылу страсти 'цыпленочком'. Загородив Глаше дорогу, Флюгова прошипела:
- Ты кого зовешь, ведьма?
- Тебе что за дело, крыса белая?
Женщины сверлили друг друга глазами, изготовившись вцепиться в волосы. Но драка не состоялась. Чакра цыганки оказалась сильнее, и банкирша, почувствовав безотчетный страх, посторонилась, пропустив Глашу. Та, взмахнув цветастой юбкой, гордо прошла мимо, а Флюгова кинулась вниз и забарабанила кулаками в дверь каюты Курицына. Заспанный хозяин открыл минут через пять.
- А, ты тут, - успокоилась банкирша. - Мы поймали его!
- Кого? - Антон пропустил гостью, которая начала тотчас же раздеваться. - Не спеши. Дай очухаться.
- Некогда. У меня наверху свадьба. Лукомский сделал предложение Катьке. Теперь, Антоша, мы убьем двух зайцев. Вытянем деньги не только из жирного борова, но и из моего будущего зятя. Они оба у меня на крючке.
- Это дело надо как следует обмозговать, - согласился партнер по шантажу. - А я заготовил новую записку Августу Соломоновичу.
- Давай сюда, завтра я подброшу её ему в носок. За Лукомским ещё больше темных делишек. Уж его-то мы прижмем похлеще!
- Тс-с, тихо! - прошептал вдруг Курицын, оглядываясь. - Как бы кто не услышал.
- Не бойся, цыпленочек, иди ко мне! - Флюгова прыгнула на кровать и взвизгнула: из-под одеяла высунулась рыжая головка девицы из компании юнцов. - Кто здесь?
- Мы! - ответила вторая девушка, стриженая, прячущаяся там же. Занято здесь, блин, не видишь, что ли?
Курицын смущенно развел руками.
- Это диверсия, - пробормотал он. - Ума не приложу, как они тут очутились?
6
Проказливая луна вновь вынырнула из-за туч, плывя вслед за 'Коломбиной'.
- Руки за голову! - с характерным кавказским акцентом повторил террорист, вынудив Мезари и Гибралтарова бросить штурвал и испуганно застыть на месте.
- Кончай шакалов, - произнес другой кавказец и дико захохотал.
- Успеется, - отозвался третий. - Сначала отрежем им уши.
- Не надо! - попросил колдун. - Мы свои, мусульмане.
Пароход тем временем, словно отпущенная с поводка собака, вильнул в сторону правого берега.
- Эй! Держите штурвал! - закричал стоявший позади них Микитчик, который сообразил, что шутка зашла слишком далеко. - Мы разобьемся!
Первым желанием Гибралтарова было двинуть кинорежиссеру в морду, но следовало спасать положение. Пуштун снова начал тянуть штурвал вправо, и 'Коломбина' вообще развернулась поперек течения. Между тремя пассажирами, потерявшими от страха голову, завязалась борьба. Иногда бывает, что три ума гораздо хуже, чем ни одного. И если бы не подоспевший вовремя старпом Кукин, пришедший к этому моменту в себя, ситуация могла бы иметь необратимые последствия.
- Вон отсюда! - без всякого политеса заорал старпом. - Это не капитанский мостик, а какой-то проходной двор в дурдоме. Всем по каютам! Спать!
Долго уговаривать не пришлось, троица поспешила сменить среду обитания и отправилась в бар, где было намного спокойнее и уютней. Но иллюзия умиротворения поджидала их и тут. В баре сидело пять человек контр-адмирал Вахрушин и компания братьев Гоголевых, на сей раз без своих постоянных спутниц. Часа два назад они куда-то исчезли и с тех пор не объявлялись. И хотя к ним относились как к опустошенным бутылкам, все равно юнцы кипели от злости и законной ревности.
- Дрючатся где-то, - сказал Потап. - Ну, пусть только появятся! Я с них шкуру спущу вместе с памперсами.
- С тампаксами, - поправил брат. - Выставим их на ближайшей пристани, голыми. И пусть топают до Москвы.
- Нельзя - разболтают, блин.
- Их боксер увел, этот Курицын, - подсказал один из парней. - Я видел.
- А золото-то мы так и не нашли, - напомнил парень с бородкой. Правда, всего с десяток ящиков осмотрели, но... Вдруг его там и нет?
- Есть. Постепенно весь трюм обшарим, - ответил Калистрат.
- Так ты говоришь, боксер? - задумчиво переспросил Потап. - А не эти пингвины в перьях?
Юнцы поглядели на усевшуюся рядом с контр-адмиралом троицу.
- Не дать ли им всем в харю?
- Можно и дать. Будет по закону.
Заводной Калистрат пошел рвать мосты между двумя поколениями. Стюард-бармен, давно предчувствовавший хмурый рассвет, громко зевнул. На 'Коломбине' в каждом рейсе кто-то кому-то бил морду, делая это чаще всего в баре. На сей счет была даже выделена особая статья расходов, под которую можно было многое списать. К тому же не скучно - хоть какое-то разнообразие.
- Давай, малыш, смелее, - одобрительно прошептал бармен.
- Отцы, закурить не найдется? - примитивно спросил Калистрат, выпустив струйку дыма прямо в лицо пуштуну Мезари, который ему особенно не нравился.
- А как же! - отозвался за всех Гибралтаров. Протянув портсигар, он весело подмигнул юноше: - Берите на всю компанию.
Взяв горсть сигарет, Калистрат возвратился к своему столику.
- Глядите, что сейчас будет, - понизил голос колдун. - Этот фокус всегда оканчивается смехом и всеобщей радостью.
- Покурим, а потом пойду я, - сказал тем временем Потап. - Ты не умеешь развязывать драки. Учись.
Четверо юнцов затянулись фальшивыми сигаретами и недовольно поморщились. Табачок был не то чтобы крепок, но как-то противно вонял. И неудивительно, поскольку на три четверти состоял из крысиного помета. Но это было ещё не все. После следующей затяжки первой лопнула сигарета у одного из парней - в неё была вставлена капсула с концентрированным сероводородом. Затем брызнула вонючей жидкостью 'пахитоска' бородатого. А дармовой табачок братьев Гоголевых произвел ещё больший эффект: сигарета Калистрата вдруг выстрелила какой-то дрянью, угодив в лоб Потапу и стекая у него по щекам тухлой яичницей, а у самого Потапа попросту взорвалась, обдав всю компанию пороховой копотью.
- Смешно, правда? - заржал Гибралтаров, хлопая в ладоши. Но поддержал его обещанную 'всеобщую радость' лишь один бармен, и то украдкой, спрятавшись на всякий случай за стойку. Он хорошо знал народную мудрость: 'За подобные шутки в зубах бывают промежутки'. Юнцы застыли, словно скульптурная группа. Правда, неподвижными они оставались недолго.
7
Кавказцы приготовили оружие к бою и, перед тем как покинуть каюту, опустились на колени, молясь Аллаху. В этот интимный момент в дверь нагло постучали. Террористы не среагировали, продолжая бормотать молитвы. Но назойливый стук в дверь стал переходить в барабанный грохот.
- Пожар, что ли? Тонем? - произнес Шакут, прерывая суру. - Вах! Сейчас разберемся.
Но стук стих прежде, чем он подошел к двери. А в коридоре было пусто. Должно быть, тот, кто к ним рвался, либо поспешно ушел, либо вернулся в свою каюту.
- Странно, - сказал Шавкут. - Однако продолжим.
Они снова положили автоматы на кровать, а сами опустились на коврик. И тут опять кто-то стал скрестись в дверь, на сей раз тихо, будто приблудная кошка. Кавказцы испуганно переглянулись. Две минуты прошли в напряженном молчании. Шавкут подкрался к двери и рванул её на себя. Никого.
- Шайтан! - прошептал Аяз, водя стволом из стороны в сторону.
