- Хочу вступить в аэроклуб и парить над страной.
- Этого можно было бы добиться и без моего участия. Вход свободен.
- А выход? Кстати, ты мне чуть голову не раздавил своим портфелем. Что у тебя там, кирпичи? Пожалуй, я его в окно выброшу.
- Не смей! - заорал Шепотников, так и не сообразив, что Днищев шутит.
- Ладно, не буду, - согласился Сергей. - Видно, там для тебя что-то очень ценное. Секретные планы по уничтожению российских заводов. Можно взглянуть?
Шепотников не ответил. Они уже подъезжали к аэроклубу, и Днищев переключил свое внимание на другое.
- Давай-ка объедем всю эту птицефабрику по окружности, - произнес он. - Хочу полюбоваться красотами.
Внешний осмотр территории занял около сорока минут. Затем 'тойота' остановилась возле главного входа - перед воротами. Шепотников посигналил, вышел ленивый охранник, узнал его, раскрыл легкие металлические створки. По бетонной дорожке они подъехали к трехэтажному зданию.
- Здесь, - кисло проговорил журналист. - Апартаменты Гершвина наверху.
За административным зданием виднелось летное поле, ангары для самолетов, диспетчерская башня. А еще дальше - целый комплекс разноэтажных и многофигурных строений. Очевидно, подумал Днищев, там находится реабилитационный центр, спортзалы и прочая чепуха. Все кругом, было покрыто толстым слоем снега, хотя возле домов и ангаров он был убран в большие сугробы. Стояла тишина, людей почти не было видно, несмотря на то, что время показывало два часа дня, а сумерки еще не успели опуститься на землю.
- Не сезон! - вздохнул Шепотников. - Клуб начинает функционировать с июня. Но сам Гершвин всегда на месте.
- Значит, нам повезло, - отметил Днищев. - Веди меня прямо к нему, комсомольской Вергилий.
На первом этаже также сидело двое охранников в камуфляжной форме, но Шепотникова тут, по всей видимость, хорошо знали. И когда они поднялись на лифте, то также столкнулись с тремя бравыми молодцами. Что удивило Днищева - все они, начиная со сторожа у ворот, имели далеко не славянскую, а характерную семитскую внешность. Не хватало только хасидских пейс, шапочки-кибы и автоматов 'узи'.
- Зачем так много бультерьеров? - шепотом спросил Днищев. - Он чего-то боится?
- Сами знаете - в какой стране мы живем! - так же тихо отозвался Шепотников.
Улыбчивая секретарша-красотка провела их в довольно скромный и непритязательный кабинет. Навстречу им, встав из-за стола, вышел сам хозяин. Гершвин был невысокого роста, черняв, лысоват, с крутым носом. А выражение лица и глаз такое, словно он заранее извинялся, просит прошения сейчас, завтра и впредь. Эту характерную, обманчивую иудейскую черту Днищев подметил уже давно. Он еще не встречал ни одного еврея, который бы не хотел мысленно повиниться перед ним за то, что мечтает залезть к нему в карман, клянясь при этом в своей преданности и ругая соплеменников.
- Это - Жмуркский, - представил Сергея Шепотников. - Бизнесмен с Украины. Хочет вступить в клуб.
- В круг? - переспросил Гершвин, тряся Днищеву руку.
- В клуб, - напряженно повторил журналист. Сергей отметил для себя эту странность: хозяин кабинета сказал - 'круг'. Что бы это значило? Пальцы Гершвина как-то неприятно касалось его ладони, словно поглаживали ее. Он непроизвольно отдернул руку, чем вызвал некоторое недоумение на лице 'воздухоплавателя'. 'Сюда бы Анатолия! - подумал Днищев. - Он бы быстро просек все эти масонские штучки'. А может быть, Гершвин - просто голубой? Хотя, одно другому не помеха.
- Чем занимаетесь на неньке-Украине? - спросил тот, бросив беглый, вопросительный взгляд в сторону Шепотникова.
- Скотоводством, - ответил Днищев. Журналист, пожав плечами, словно все это не имеет к нему никакого отношения, отошел к окну.
- Малоприбыльное занятие, - огорченно вздохнул Гершвин. - А будущая монополизация сельского хозяйства и вовсе принесет вам одни убытки. Могу предложить вам нечто иное, если когда-нибудь вы захотите расстаться со своими бычками. Не прогадаете. - На эту тему мы поговорим отдельно, согласился Днищев. Если бы сейчас, его стали расспрашивать и пытать насчет скотопромышленности, он бы сел в лужу, поскольку все представление о, допустим, коровах, у него ограничивалось тем, что порою у них встречается какое-то там вымя. Но Гершвин и сам сменил эту скользкую тему.
- Вы действительно хотите вступить в аэроклуб? - спросил он. - Или это просто причуда, блажь? Мы ведь, надо заметить, не всякого принимаем. Разве Юра не говорил вам?
- Не успел! - откликнулся Шепотников. - Он так на меня навалился.
Днищев заметил, что журналист делает какие-то знаки пальцами, будто пытается что-то объяснить, показать Гершвину. Тот тоже обратил на это внимание и выражение его лица стало меняться. Пора было переходить к активным мероприятиям, ко второй части многосерийного фильма.
- Киреевский. Эта фамилия вам о чем-нибудь говорит? - хладнокровно произнес он.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
1
Аналитическая записка
(выдержки)
'Что ждет Анатолия Хубайса в ближайшем политическом будущем? Этот, бесспорно сильный игрок, понимает, что в условиях личной непопулярности и наличия множества могущественных врагов (низводящих его публично до фигуры типа Барбулиса), ему прежде всего следует обезопасить себя от роли и судьбы современного 'Бирона'. В противном случае, после смерти Эльцына, его ждет не только политический крах, но, вероятнее всего, и физическое небытие. Реален для него один путь: превращение в такого человека, союз с которым будет необходим и жизненно выгоден для любого кандидата на пост будущего президента.
За короткое время своего регентства, Хубайс (будем справедливы) добился колоссальных стратегических успехов - для себя и своей команды. Он практически скалькировал Администрацию Президента не только с ЦК КПСС, но и с Совета министров, Министерства обороны. Верховного совета, КГБ и ФСБ одновременно, со всеми этими структурами вместе взятыми. По-существу, он отгородил Эльцына непроницаемой стеной, и в этих условиях здоровье президента и в дальнейшем некоторое время не будет играть существенной роли. В конце концов, как нам известно, система двойников широко применяется во всем мире, а в нашей стране в них никогда не было недостатка. Вполне реален возврат к брежневскому периоду, когда руководство страной осуществлялось без главы государства. Следует учитывать и 'доверительную близость' (назовем это из моральных соображений так), Хубайса к дочери Президента, их финансовую заинтересованность друг в друге. Единственное, чего сейчас не хватает Хубайсу - это только времени, чтобы при помощи новых технологий управления (разработанных на Западе применительно к постоянно меняющимся политическим условиям России) прибрать к рукам и определять ситуацию в регионах. И именно этим он становится особенно привлекательным для любого 'престолонаследника'. Кроме того, за спиной у Хубайса - мощнейший аналитический аппарат и лучшие геополитические специалисты и консультанты при 'Комитете-300', Бильдербергском клубе, 'Трехсторонней комиссии' и т.д., у него устойчивые связи с банковскими, деловыми кругами, возможности влиять и манипулировать общественным сознанием через поддерживающие его СМИ. Еще одна важнейшая деталь: Хубайс контролирует практически всю кадровую политику. Ни одно назначение не проходит без его ведома или согласия. А самое главное - это 'монополия на Эльцына'. Выдворив из Кремля Моголя, Сосковца, Барсукова и первого своего врага - генерала Карпухина, Хубайс мог бы сыграть и в сверхигру, где ставка была бы самой высокой - президентское (или хотя бы премьерское) кресло, не будь он столь демонизированной в народе (и, что особенно важно - в силовых структурах) личностью. Возможен, правда, другой вариант, о котором знают и сильно обеспокоены Луньков с Чарамырдиным. Это постепенное, но все нарастающее во всех средствах массовой информации 'обеление 'черного кобеля' (недавний пример - президентская кампания). Тогда, доведенный телевидением и газетами до полного отупения и идиотизма, народ выберет (по формуле: 'Отвяжитесь наконец!') хоть Хубайса, хоть самого черта.'
Ярослав
2
Вернув Кротову копии аналитических записок, Анатолий протянул ему в
