бюрократического тупоумия и хвастовства. Наци очень внимательно следили за внутренней борьбой в рядах рабочего класса и отдавали себе ясный отчет в опасности для них смелой политики единого фронта. В этом смысле можно вполне понять попытку гестапо овладеть при помощи своих норвежских единомышленников моей перепиской...
Но возможно и другое объяснение, не менее вероятное. Подготовляя московский процесс, ГПУ не могло не интересоваться моими архивами. Устроить нападение через 'коммунистов' значило бы слишком обнажить себя. Через фашистов удобнее. К тому же ГПУ имеет своих агентов в гестапо, как и гестапо име
ет своих агентов в ГПУ. Как те, так и другие могли воспользоваться этими молодыми людьми для своих планов.
Обвиняемый Р. X. (с горячностью): Мы не были связаны ни с ГПУ, ни с гестапо!
-- Я и не утверждаю, что подсудимые знали, кто ими руко
водит. Но ведь такова вообще судьба фашистской молодежи:
она только пушечное мясо для чужих целей.
Адвокат В. (предъявляя ряд Номеров 'Бюллетеня русской оппозиции'52): Является ли свидетель издателем этого журнала?
-- Издателем в формальном смысле слова -- нет. Но глав
ным сотрудником. Во всяком случае, я несу полностью полити
ческую ответственность за это издание.
Адвокат В. (после того, как суд оглашает, по его требованию, ряд цитат из 'Бюллетеня', заключающих в себе резкую критику советской бюрократии): Обращаю внимание суда на то, что свидетель писал эти статьи во время проживания в Норвегии; тем самым он стремился подорвать режим дружественного Норвегии государства.
-- Я с интересом констатирую, что норвежские фашисты
защищают от меня режим Сталина. Вместе с начальником пас
портной конторы они ставят мне в то же время в вину мою
критику политики Леона Блюма во Франции. Они, видимо, за
щищают все существующие режимы, кроме норвежского: здесь
они сохраняют за собой право государственного переворота.
Нападение на мою квартиру, изолированно взятое, может по
казаться незначительным эпизодом. Но если продумать вопрос
до конца, то этот факт есть первая проба гражданской войны
в Норвегии.
Адвокат В. с демонстративным изумлением поднимает руки вверх.
-- О, я знаю, все это делается во имя 'порядка'. Генерал
Франко поднял восстание во имя 'порядка'. Гитлер ради спа
сения 'порядка' от большевизма готовит мировую войну. Фа
шисты спасают порядок при помощи кровавого беспорядка.
Норвежские фашисты для начала попытались произвести бес
порядок в моих архивах. Но это потому, что они пока еще слиш
ком слабы для более крупных преступлений.
Адвокат В.: 'Бюллетень' запрещен в России?
-- Несомненно!
Адвокат В.: Между тем 'в 'Бюллетене' сказано, что идеи его имеют много сторонников в СССР. Следовательно, во время пребывания в Норвегии свидетель занимался нелегальной доставкой 'Бюллетеня' в Россию?
-- Лично я этим совершенно не занимался. Но не сомнева
юсь, что 'Бюллетень' и его идеи проникают в СССР. Какими
путями? Самыми различными. За границей всегда находятся?
сотни и даже тысячи советских граждан (дипломаты, торговые представители, моряки, хозяйственники, техники, учащиеся, артисты, спортсмены). Многие из них читают 'Бюллетень', правда, украдкой, но охотнее, чем официальную советскую прессу. Я слышал даже, что Литвинов53 всегда увозит с собой из-за границы в кармане сюртука свежий номер 'Бюллетеня'. Под присягой я этого, правда, заявить не могу, тем более, что не хочу причинять неприятности советскому дипломату. (Улыбки среди судей и присяжных.) Высокие сановники Кремля являются самыми надежными подписчиками 'Бюллетеня', с которым они не раз полемизировали в своих официальных докладах; насколько удачно, это вопрос другой. Находя отчеты об этих докладах в советской печати, граждане стараются читать между строк. Всего этого, конечно, недостаточно, но это все же кое-что.
Отмечу, к слову, что 'Бюллетень' выходит уже в течение восьми лет, большую часть которых я провел в Турции и Франции. До 1933 г. 'Бюллетень' печатался в Германии; но Гитлер немедленно запретил его по приходе к власти. Сейчас 'Бюллетень' выходит в Париже, на основании французских законов о печати. Даже турецкое правительство, несмотря на свою особую дружбу с Кремлем, никогда не покушалось на мою литературную деятельность. Честь инициативы, если не считать Гитлера, принадлежит норвежским фашистам и во вторую очередь -- норвежскому правительству.
Адвокат В. (предъявляя свидетелю No 48 'Бюллетеня'): Принадлежит ли свидетелю неподписанная передовая статья?
-- Господина адвоката тоже интересует эта статья? Здесь я
вынужден сделать сенсационное сопоставление. С этим самым
номером ко мне явился несколько недель тому назад в Sundby
(место заключения) начальник норвежской полиции Асквиг,
находящийся сейчас в зале суда. По поручению начальника
паспортной конторы Асквиг задал мне тот же самый вопрос:
мне ли принадлежит неподписанная статья в No 48 'Бюллете
ня' (февраль 1936 г.). Я ответил: ведет ли Констад следствие?
По какому делу? На основании какого закона? Вопрос началь
ника паспортной конторы я назвал дерзким и отказался отве
чать на него. Сейчас тот же номер 'Бюллетеня' оказывается в
руках адвоката...
Председатель: Защитник имеет право, на основании норвежских законов, пользоваться всеми материалами судебного следствия.
-- Я это вполне понимаю, господин председатель. Но кто
включил этот номер 'Бюллетеня' в материалы судебного след
ствия?
Прокурор: Номер включен по требованию защиты; я отка
зался от этого включения, не усматривая никакой связи с настоящим делом.
-- Итак, господа судьи и присяжные, начальник паспортной
конторы беззаконно пытался получить через полицию у меня,
у заключенного, сведения, которые нужны фашистскому защит
нику взломщиков моей квартиры. Разве это не скандал? И это
му господину 'социалистическое' правительство поручает конт
ролировать мою переписку!..
Что касается самой статьи, то здесь, перед лицом суда, у меня нет ни малейшего основания утаивать мое авторство. К тому же статья появилась за моей подписью в ряде иностранных изданий Европы и Америки. Она целиком посвящена преследованиям так называемых 'троцкистов' в СССР. Таких статей я писал десятки. Господин адвокат, видимо, ни за что не хочет примириться с моей критикой сталинской полиции. Не удивляюсь: фашисты воруют мои бумаги в Норвегии; агенты ГПУ -- в Париже, а единство приемов порождает солидарность интересов.
После того, как оглашают выдержки из криминальной статьи, адвокат В. предъявляет свидетелю французскую книгу L. Trotsky. Defense du terrorisme. Paris, 1936. -- Принадлежит ли перу свидетеля предисловие, написанное в 1936 г., следовательно, уже в Норвегии?
