кого он расстрелял.
Как бы для того, чтоб еще более подчеркнуть значение этих скандальных саморазоблачений, председатель Совета народных комиссаров Молотов227 публично рассказал о провале правительственной попытки установить факты саботажа не через провокаторов ГПУ, а через гласный хозяйственный контроль. 'В феврале этого (1937) года, -- мы цитируем Молотова, -- по поручению наркомтяжпрома для проверки вредительских дел на 'Уралвагонстрое' выезжала специальная авторитетная ко
миссия. Во главе этой комиссии были поставлены такие товарищи, как начальник Главстройпрома тов. Гинзбург и кандидат в члены ЦК ВКП тов. Павлуновский...228 Комиссия так сформулировала общие свои выводы по 'Уралвагонстрою': 'Ознакомление с Уралвагонзаводом привело нас к твердому убеждению, что вредительская работа Пятакова и Марьяси-на229 на стройке не получила большого развития...'
Молотов возмущен. 'Политическая близорукость комиссии, -- говорит он, -- совершенно очевидна... Достаточно сказать, что эта комиссия не привела ни одного факта вредительства на стройке. Получается, что матерый вредитель Марьясин вместе с другим вредителем Окуджавой сами на себя наклеветали'. (Правда, 21 апреля 1937 г., -- курсивы наши). Читая, не веришь глазам! Эти люди утратили не только стыд, но и осторожность.
Для чего, однако, вообще понадобилось посылать проверочную комиссию после того, как 'подсудимые были расстреляны? Посмертное доследование 'фактов вредительства' понадобилось, очевидно, потому, что общественное мнение не верило ни обвинениям, выдвинутым ГПУ, ни исторгнутым им показаниям. Однако комиссия под руководством Павлуновского, бывшего долголетнего работника ГПУ, не обнаружила ни одного факта саботажа. Явная 'политическая близорукость'! Саботаж надо уметь раскрыть и под маской хозяйственных успехов. 'Даже химический главк НКТП, во главе которого стоял Ратайчак, -- продолжает Молотов, -- перевыполнил свой план и за 1935 год, и за 1936 год. Значит ли это, -- весело шутит глава правительства, -- что Ратайчак не Ратайчак, вредитель не вредитель, троцкист не троцкист?'
Саботаж Ратайчака, расстрелянного по процессу Пятакова-- Радека, состоял, как оказывается, в перевыполнении планов. Немудрено, если самая суровая комиссия останавливается в бессилии перед фактами и цифрами, которые не хотят совпасть с 'добровольными признаниями' Ратайчака и других. В результате 'получается', по словам Молотова, что вредители 'сами на себя наклеветали'. И даже хуже того: получается, что инквизиция вынудила многих честных работников покрыть самих себя гнусной клеветой, чтоб облегчить Сталину борьбу с 'троцкизмом'. Вот что 'получается' из доклада Сталина, дополненного докладом Молотова. А это две наиболее авторитетные фигуры СССР!230
приложения термидор и антисемитизм
Во время последнего московского процесса я отметил в одном из своих заявлений, что в борьбе с оппозицией Сталин эксплуатировал антисемитские тенденции в стране. По этому поводу я получил ряд писем и запросов, в большинстве своем -- незачем таить правду -- очень наивных. 'Как можно обвинять Советский Союз в антисемитизме?', 'Если СССР антисемитская страна, то что же вообще остается?' Такова доминирующая нота этих писем. Возражения и недоумения исходят от людей, которые привыкли фашистскому антисемитизму противопоставлять эмансипацию евреев, совершенную Октябрьской революцией, и которым теперь кажется, что у них вырывают из рук спасательный круг. Такой метод рассуждения типичен для людей, привыкших к вульгарному, недиалектическому мышлению. Они живут в мире неизменных абстракций. Они признают только то, что для них удобно. Германия Гитлера--абсолютное царство антисемитизма. Наоборот, СССР -- царство национальной гармонии. Живые противоречия, изменения, переходы из одного состояния в другое, словом, реальные исторические процессы ускользают от их ленивого внимания.
Люди, надеюсь, не забыли еще, что в царской России антисемитизм был достаточно широко распространен среди крестьян, мелкой буржуазии городов, интеллигенции и наиболее отсталых слоев рабочего класса. 'Матушка' Россия славилась не только периодическими еврейскими погромами, но и существованием значительного числа антисемитских изданий, имевших крупный по тому времени тираж. Октябрьская революция радикально ликвидировала бесправие евреев. Это вовсе не значит, однако, что она одним ударом смела антисемитизм. Длительная и настойчивая борьба с религией не мешает тому, что и сегодня тысячи и тысячи церквей, мечетей и синагог заполняются молящимися. Так и в области национальных предрассудков. Одни лишь законодательные акты еще не меняют людей. Их мысли, чувства, взгляды зависят от традиций, материальных условий жизни, культурного уровня и пр. Советскому режиму нет еще и двадцати лет. Старшая половина населения воспиталась при царизме. Младшая половина очень многое восприняла от старшей. Уже одни эти общие исторические условия должны заставить мыслящего человека понять, что, несмотря на образцовое законодательство Октябрьской революции, в отста
лых массах могут сохранять еще большую силу националистические и шовинистические предрассудки, в частности антисемитизм.
Но этого мало. Советский режим, как он есть, вызвал к жизни ряд новых явлений, которые при бедности и мало культурности населения способны заново порождать и действительно порождают антисемитские настроения. Евреи -типично городское население. На Украине, в Белоруссии, даже в Великорос-сии они составляют значительный процент городского населения. Советский режим нуждается в таком количестве чиновников, как никакой другой режим в мире. Чиновники вербуются из более культурного городского населения. Естественно, если евреи занимают в среде бюрократии, особенно в ее нижних и средних слоях, непропорционально большое место. Можно, конечно, на этот факт закрывать глаза и ограничиваться общими фразами о равенстве и братстве всех наций. Но политика страуса ни на шаг не продвинет нас вперед. Ненависть крестьян и рабочих к бюрократии есть основной факт советской жизни. Деспотический режим, преследование всякой критики, удушение живой мысли, наконец, судебные подлоги представляют собой лишь отражение этого основного факта. Даже априорно невозможно допустить, чтобы ненависть к бюрократии не принимала антисемитской окраски, по крайней мере там, где чиновники -- евреи составляют значительный процент населения и выделяются на фоне основной массы крестьянского населения.
В 1923 году я на партийной конференции большевистской партии Украины выставил требование: чиновник должен уметь говорить и писать на языке окружающего населения. Сколько По этому поводу было иронических замечаний, исходивших в значительной мере от еврейской интеллигенции, которая говорила и писала по-русски и не хотела учиться украинскому языку! Надо признать, что в этом отношении положение значительно изменилось к лучшему. Но мало изменился национальный состав бюрократии и, что неизмеримо важнее, антагонизм между населением и бюрократией чудовищно возрос за последние 10--12 лет. О наличии антисемитизма, притом не только старого, но и нового, 'советского', свидетельствуют решительно все серьезные и честные наблюдатели, особенно те, которым приходилось длительное время жить среди трудящихся масс.
Советский чиновник чувствует себя морально в осажденном лагере. Он стремится всеми силами выскочить из своей изолированности. Политика Сталина по крайней мере на 50 % продиктована этим стремлением. Сюда относятся: 1) лжесоциалистическая демагогия ('социализм уже осуществлен', 'Сталин даст, дает, дал народу счастливую жизнь' и пр. и пр.); 2) политические и экономические меры, которые вокруг бюрократии должны создать широкий слой новой аристократии (непропорционально высокий заработок стахановцев, чины,, ордена, новая
'знать' и пр.); и 3) подлаживание к националистическим чувствам и предрассудкам отсталых слоев населения. Украинский чиновник, если сам он коренной украинец, неминуемо постарается в критическую минуту подчеркнуть, что он мужику и крестьянину свой брат, не какой-нибудь инородец и, во всяком слу-чае, не еврей. В такого рода приемах нет, конечно -- увы! -- ни крупицы 'социализма', ни даже элементарного демократизма, но в том-то и дело, что привилегированная, боящаяся своих привилегий и потому насквозь деморализованная бюрократия представляет ныне самый антисоциалистический и самый антидемократический слой в советском обществе. В борьбе за свое самосохранение она эксплуатирует наиболее заскорузлые предрассудки и наиболее темные инстинкты. Если Сталин в Москве организует процессы об отравлении 'троцкистами' рабочих, то нетрудно себе представить, на какие гнусности способна бюрократия в каком-нибудь украинском или центрально- азиатском захолустье.
Кто следит внимательно за советской жизнью, хотя бы только по официальным изданиям, тот знает, что время от времени в разных частях страны вскрываются ужасающие бюрократические гнойники: взяточничество, подкуп, растраты, убийства неудобных людей, изнасилование и т. п. Каждый такой гнойник показывает нам бюрократический слой в зеркальном разрезе. Иногда Москва вынуждена прибегать к
