плинтус, обнял столб, прижался к нему.
В зеркале заднего обзора Рогожкин видел, что 'Нивы' тоже сбросили скорость, а затем и вовсе остановились. Не торопясь, работая на публику, Рогожкин вышел из грузовика. Вытащив из кармана пачку сигарет, закурил, размял плечи. Согнувшись в поясе, осмотрел передние колеса, затем постучал ногой по покрышкам. Отошел назад, постучал носком ботинка по задним покрышкам, забрался в кабину, вытащил гаечный ключ. Присел на корточки возле заднего колеса.
Нужно тянуть время, выгадать минут десять, пока Акимов все не закончит.
Глава двадцать шестая
Рогожкин сидел на корточках перед задним колесом 'Урала', перекладывал из руки в руку гаечный ключ, создавая некую видимость работы. Краем глаза он видел, что три 'Нивы' подъехали ближе, выстроились в ряд. Теперь мост и легковушки разделяли метров сто, не больше.
Из средней машины выбрался тот самый бритый наголо мужик в кожаной куртке, с которым Акимов разговаривал в поселке агрокомбината. Скрестив руки на груди, лысый следил за Рогожкиным взглядом безработного палача. Наконец, Литвиненко утомился однообразным зрелищем. Он сложил ладони рупором, прокричал:
– Эй, ты, случайно помощь не нужна?
Предложение помощи показалось Литвиненко настолько смешным, что он громко расхохотался. Рогожкин повернул голову на голос, вытер мокрый лоб рукавом и положил ключ на деревянный настил.
– Пустяки, сам управлюсь, – крикнул он.
– А что случилось? – крикнул Литвиненко.
– Машина кренится на левую сторону, – не задумываясь, соврал Рогожкин.
Литвиненко было скучно стоять на месте, он нырнул в салон 'Нивы', выбрался оттуда с автоматом в руке. Литвиненко потряс оружием над головой, поставил автомат на землю. Снова приложил ладони к губам.
– А что же твой друг не поможет?
– Тут для одного работы много, – прокричал Рогожкин.
Литвиненко поднял автомат и стал наблюдать за собеседником через прицел. Рогожкин почувствовал странный зуд в спине, между лопатками. Видно, именно в это место метит противник. Вот и говори после этого, что нет на свете телепатии. 'Он не выстрелит, – сказал себе Рогожкин. – Ты успокойся'.
– А то я помогу, – крикнул Литвиненко.
Чтобы не продолжать эту в высшей степени вежливую беседу под прицелом автомата, Рогожкин лег на спину и полез под машину. И под грузовиком было слышно, как заливисто ржет Литвиненко. 'Ну, сука, веселись, – думал Рогожкин. Только кто из нас будет ржать последним?'
Рогожкин взглянул на часы. Господи, неужели только пять минут прошло с тех пор, как выпрыгнул из кабины? Ну и дела. Рогожкин перевернулся на живот, рукавом отмел песок и землю с настила, прижался лицом к доскам, стараясь разглядеть в щели, что происходит внизу. Щель слишком узкая, забитая грязью, ни хрена через нее не разглядишь. Снизу слышны какие-то непонятные звуки, будто кто-то пилит ножовкой дерево. Или это звук бегущего внизу ручья резонирует под мостом, создавая странную акустическую иллюзию?
По плану Акимова Рогожкин должен ждать его сигнала. Как только Акимов установит, закрепит на опорах моста тротиловые шашки, он пять раз подряд раз стукнет молотком по настилу. Услышав стук, Рогожкин должен сесть за руль, тронуть грузовик. На предельно низкой скорости доехать до конца моста, свернуть на дорогу, остановиться и включить заднюю скорость. Ждать, когда 'Нивы' тронутся следом и начнут въезжать на мост.
В этот момент Рогожкин должен трижды коротко погудеть клаксоном. По этому сигналу Акимов поджигает конец предохранительного фитиля. У Акимова будет минута и двадцать секунд, чтобы спуститься вниз по опоре моста и отбежать в сторону на то расстояние, на которое он успеет отбежать. Лучше всего дернуть к большому поросшему рыжим мхом камню на правом берегу ручья. До камня метров сто пятьдесят или того меньше.
Это убойная зона, но зато сам огромный камень всем хорош – надежное укрытие от осколков. Честно говоря, времени у Акимова совсем мало. В обрез, даже меньше. Но при удачном стечении обстоятельств, можно вытянуть счастливый билет.
Итак, когда 'Нивы' въезжают на мост, Рогожкин сигналит тремя короткими гудками. Затем начинает подавать машину задом. Медленно так, без лишней спешки и дерготни. Подает, подает и останавливается бортом впритирку к перилам, блокирует выезд с моста.
А что же тем временем делаю люди в легковушках? Ну, они чешут репы и мучительно соображают, что происходит с грузовиком. Почему он едет сперва вперед, а затем пятится назад? Может, сцепление полетело? Они спрашивают друг у друга мнения по этому поводу, то, да се... А вопрос-то на засыпку. Он требует моментального решения и ответных действий.
Тем временем Рогожкин выскакивает из кабины и дует со всех ног в сторону аула. Пока люди в 'Нивах' разберутся, что к чему, пока сообразят, что они в западне... Тогда 'Боржоми' пить будет слишком поздно. Потому что почки уже отвалятся. Мост рванет, пролеты обрушатся вниз, а вместе с ними рухнут легковушки и те, кто в них находится.
План Акимова всем хорош, но и в нем, если разобраться, хватает слабых мест. Только вот разбираться во всех тонкостях уже некогда.
Рогожкин перевернулся на спину, взглянул на часы. Время не стоит на месте. Господи, скорее бы кончалась эта пытка. Пора бы Акимову подать сигнал, пять раз стукнуть снизу молотком по настилу. Уже пора, что же он медлит? Но сигнала нет. Рогожкин лежал на спине и разглядывал заляпанное грязью днище грузовика.
Пару раз стукнул молоток, и больше ни звука. Рогожкин напрягся, готовый выскочить из-под грузовика, нырнуть в кабину. Молоток стукнул только два раза, но не пять. Сигнал – пять ударов.
Акимов сидел на широкой поперечной перекладине, соединяющей друг с другом две парные опоры
