– Мы уж думали, Галим, тебя того, мочканули, – улыбнулся Рогожкин. – Что за пальба?
– Не волнуйся, – Галим вытер испарину рукавом. – Сарым винтовку пробует. Двух кошек пристрелил. А теперь по бутылкам наворачивает. Жены расставляют бутылки, а он стреляет. Сарым нас ждет.
– А сколько у него жен? – спросил Рогожкин.
– Раньше было пять, теперь четыре. Одна жена умерла.
Но Рогожкин не унимался:
– Наверное, когда ее хоронили, гроб был совсем легким. Наверное, от нее ни хрена не осталось, от жены. А этот Сарым живет по законам Шариата?
За Галима ответил Акимов:
– Он живет по своим законам. Насрать ему на этот Шариат с высокого минарета.
Акимов минуту раздумывал, решая, кого оставить караулить грузовики, а кого взять с собой.
– Со мной пойдешь ты и ты, – он показал пальцем на Каширина и Рогожкина. – И, конечно, Галим.
– Какого хрена? – возмутился Величко. – Я видел всяких идиотов, ну, которые на зоне собачье мясо жрали, в помойках шарили. Но настоящего людоеда посмотреть, живого... Это ведь не каждый день... Это и в зоопарк можно не ходить. Мне тоже интересно. Почему меня не берете, а он идет?
Величко кивнул на Каширина. Акимов рубанул воздух ладонью:
– Умный человек идет поддержать умный разговор. Джабилов не идиот, как ты выражаешься. А ученый.
Каширин шагнул вперед, просительно склонил голову на бок.
– Я бы предпочел остаться. Если можно. Вы уж там без меня как-нибудь...
– Ты не хочешь пойти на вечеринку? – удивился Акимов. – Там будет весело.
– У меня настроение так себе. Боюсь испортить веселье.
– Как хочешь, – пожал плечами Акимов.
Величко добежал до грузовика, нырнул в кабину. Разделся до пояса, покопавшись в сумке, натянул новый ни разу не надеванный тельник в черную полоску. Этот тельник он держал на торжественный случая, который, наконец, подвернулся. Выбравшись наружу, прошелся щеткой по ботинкам, почистил куртку, пятерней причесал короткие волосы.
– Чуть не забыл, – Галим стукнул себя ладонью по лбу. – Джабилов просить добавить к винтовке еще автомат. И ведро патронов.
– Бля, я не отпускаю патроны ведрами.
От злости Акимов чуть не топнул ногой, но моментально остыл и полез в кузов. Он набил два подсумка винтовочными патронами, два подсумка автоматными, завернул АКМ в тряпку.
Когда группа из четырех человек, возглавляемая Галимом, дошла до места, выстрелы стихли. Двухэтажный дом Джабилова с крышей из листового оцинкованного железа, просторную юрту и молодой яблоневый сад прятал за собой двухметровый забор, сложенный из сырцовых блоков. У железных ворот с калиткой путников ждал неопределенных лет казах в домотканой шерстяной куртке и круглой белой шапке с меховой опушкой и назатыльником из лисьего меха.
– Меня зовут Курмангазы, – представился казах.
– Как-как? – переспросил Величко.
– Курмангазы.
– Все равно не запомню. В следующий раз запиши на бумажке.
Поклонившись гостям, казах пропустил из вперед себя в калитку, запер замок изнутри. Забежав вперед, остановился, показал рукой на дом и объяснил, что Джабилов живет в доме зимой. В доме есть не только камин и печь, но и центральное отопление. Весной, летом и осенью хозяин предпочитает оставаться в юрте.
Оказалось, что за забором скрыты не только дом и юрта. Здесь же разместился гараж на три машины, какие-то хозяйственные постройки, похожие на кошары для овец. Посередине двора был врыт высокий столб, на верхушке которого прикрепили фонари. Под столбом стояла двухосная арба с колесами от легковушки.
Под плоским навесом летняя кухня с большим казандыком, старинной казахской печью, длинный стол, за которым просторно усядутся двадцать едоков, деревянные скамьи. Яблоневый сад выглядел совсем дохлым. Тоненькие деревца, хирели в суровом климате и не обещали пережить будущую зиму. Казах показал рукой на юрту:
– Сарым Исатаевич примут вам там, – он говорил по-русски вполне сносно, даже не путал ударения. – Ждет вас.
По тропинке, вымощенной кирпичом, гуськом прошли к юрте, крытой серым войлоком и обмотанной поверх покрывал ремнями из сыромятной кожи. Курмангазы остановился.
– Если у вас есть оружие, оставьте его мне, – сказал он. – У меня не пропадет. Так положено, по обычаю. Гостям нельзя приходить в дом с оружием.
Акимов достал из-за пояса свой 'ТТ', передал казаху.
– А как же автомат? – он потряс в воздухе свертком.
– Автомат тоже мне оставьте.
