Иваныч подскакивал на кровати, садился, держась трясущейся рукой за стену, хватал полотенце, переброшенное через спинку, вытирал холодный пот со лба и щек. И просыпался окончательно. Эти страшные душераздирающие крики, будивший ночами всю палату и даже сестру, дремавшую в конце коридора на диване, скудное больничное питание, затеянный к осени ремонт фасада, запах краски и столярного клея, вносили разнообразие в грустный больничный быт. И если бы не визиты следователя Закирова, отравлявшие существование, здешнюю жизнь можно было назвать сносной, даже хорошей.
На кровати зашевелился путеец Иваныч. Стянув с лица газету, он сурово посмотрел на Мальгина, одетого в чистые брюки и рубашку легкомысленной расцветки:
– Что, к бабе собираешься? – сурово спросил путеец, мысли которого после ночных кошмаров все время сворачивали в похабную сторону. – Ясно, ты молодой человек, среди нас, стариков, тебе скучно. Ты по бабам истосковался. Хочется, наверное, пощупать... Ну, эту самую... Как там ее... Матку пощупать.
– Хочется, – виновато сознался Мальгин.
– То-то же, хочется, – путеец осуждающе помотал головой, накрыл лицо газетой и засопел, словно паровоз под парами.
Закончив эту в высшей степени содержательную беседу, Мальгин спустился по лестнице вниз, вышел с заднего крыльца, через парк пробрался к воротам, протиснувшись между створок, никем не замеченный, оказался на улице. Дошагав до Ленинградского шоссе, встал на кромку тротуара и проголосовал проезжавшей мимо машине, подняв палку. Залез в кабину и назвал водителю адрес офиса страховой компании «Каменный мост».
Глава третья
Доехав до тихого московского переулка, где в уютном трехэтажном домике с застекленной мансардой располагался офис, Мальгин сунул деньги водителю. Поднявшись на крыльцо, вошел в помещение и поздоровался со знакомым милиционером, который во внерабочее время халтурил в «Каменном мосте». Капитан, сидевший за стеклянный перегородкой, отложил газету, на языке вертелось два десятка вопросов, которые не терпелось задать Мальгину, но тот не дал служивому раскрыть рот. Прошмыгнув тамбур, он, позабыв про хромоту и боли в колене, взлетел по лестнице на третий этаж и, сбавив темп, зашагал по коридору, застеленному красной ковровой дорожкой.
Еще два с половиной года назад весь этот старый еще купеческий особняк принадлежал «Каменному мосту», но когда дела фирмы пошли под гору, пришлось сдать арендаторам сначала первый, а затем и половину второго этажа. Однако полоса неудач и финансовых провалов все не кончалась, и теперь руководство выбирало фирму, которой можно сдать в аренду оставшуюся половину помещения на втором этаже. Мальгин без стука толкнул дверь с табличкой «Генеральный директор М. П. Елисеев». Приемная пуста, секретарь, как обычно после двух часов, отправилась в поход по магазинам.
Через несколько секунд Мальгин оказался в кабинете генерального директора. Максим Павлович, высокий человек в темном костюме и светлой сорочке, сидя за письменным столом, с понурым видом перебирал казенные бумажки. При появлении гостя, он порывисто поднялся, едва не опрокинув кресло, потряс руку Мальгина и тут же предложил ему пройти в соседнюю комнатенку, единственное место в офисе, где можно свободно, не опасаясь прослушки, вести важные разговоры. Окон в спецкомнате не было, под потолком горели лампы дневного освещения, стены и потолок обили листами меди и свинцы, поглощающими или отражающими звуки голосов, а сверху поклеили домашними обоями в цветочек. Здесь не было никакой электроники, сотрудники, заходившие в комнату, оставляли мобильные телефоны на столе Елисеева. Из мебели только письменный стол и несколько стульев. В последнее время спецкомнатой пользовались редко, потому что солидные клиенты позабыли дорогу в «Каменный мост».
Закрыв двойную дверь, Елисеев усадил Мальгина за стол, а сам принялся расхаживать от стены к стене. В своем одеянии, темном костюме свободного кроя, он напоминал огромную галку, бестолковую птицу, случайно залетевшую в присутственное место. Елисеев дважды навещал Мальгина в ведомственной больнице и уже знал все мельчайшие подробности трагедии, развернувшейся на кладбище.
– Плохи наши дела, – отвечая на какие-то собственные мысли, сказал он. – За прошедшую неделю фирма потеряла крупного клиента. «Промхимавтоматика» больше с нами не работает. Конкуренты переманили. Черт, все наперекосяк. Беда не приходит одна. Я рассчитал десять сотрудников службы безопасности, сейчас провожу радикальное сокращение штатов по всем отделам. Но просвета все равно не видно. Закон бизнеса: сильные убивают слабых, крупная рыба ест мелкую рыбешку...
Чтобы чем-то занять себя, Мальгин взял бумажный листок и стал сворачивать из него кораблик, слушать эту лекцию о законах бизнеса было выше его сил. Во времена своего рассвета «Каменный мост» имел дело только с корпоративными клиентами: промышленными предприятиями, банками, крупными оптовиками промышленных и продовольственных товаров. Теперь здесь работали с рядовыми гражданами, средним классом, а чаще, людьми, не обремененными высокими доходами и тугими кошельками. Значительную долю прибыли приносили договора, заключенные с огородниками, желавшими застраховать от пожаров, наводнений и краж садовые домики в дальнем Подмосковье. В прежние годы о такую мелочь здесь не подумали пачкаться. Но все меняется, и нечему удивляться. Если и дальше так пойдет, придется страховать сенные навесы, дровяные сараи и собачьи будки. Да еще спасибо говорить.
Мальгин полагал, что главная причина всех финансовых неурядиц фирмы в том, что Елисеев постепенно превращал «Каменный мост» в сытную кормушку для своих многочисленных родственников, которые имели самое приблизительное, самое отдаленное представление о страховом бизнесе. В «Каменном мосте» ключевые должности занимали свояки, зятья, двоюродные племянники генерального директора. Даже та секретарь из приемной, что взяла за правило половину рабочего дня толкаться у магазинных прилавков, доводилась Елисееву какой-то дальней родственницей. За пару лет работы в страховой фирме она научилась немногому: снимать телефонную трубку и одним пальцем тыкать в клавиатуру компьютера.
Всю черновую работу постепенно переложил на себя Елисеев старший, но он не справлялся. Перепутав бизнес с семейными отношениями, уже не мог выбраться из родственной трясины и теперь шел на дно вместе со своей некогда процветающей фирмой. Сокращение штатов... Радикальное сокращение... Оно наверняка не коснется родственников Елисеева, разваливших и растащивших его бизнес.
– Я анализировал ситуацию. Но так и не смог понять, почему... Почему вы тат просто, совершенно бездумно вы попались в ловушку Барбера. Нет, не понимаю.
Взмахнув руками, Елисеев стал расхаживать от стены к стене.
– Я сотрудник службы безопасности, значит, ответственность за все – на мне, – ответил Мальгин. – А теперь пару слов в свою защиту. К моим советам никто не прислушивался. Я не хочу сказать ничего такого о твоем погибшем брате, о покойниках не говорят плохо. И все-таки... В жизни он занимался не своим делом. Охрана, безопасность – это не его талант. Ему бы работу по хозяйственной линии. Там бы он развернулся. Тебе неприятно это слушать, но вся авантюра, затеянная с этим Барбером, была изначально обречена на провал.
