молодежь, тогда шедшую в авангард всего общественного движения. Помню одно тревожное письмо, полученное мною от него года за два, за три до его кончины. Оно было написано из деревни под впечатлением нескончаемых ливней, мешавших убрать обильный урожай. 'Вот так-то и я с своими мыслями,' писал он мне, 'много их накопилось в результате целой умственной жизни. Жить осталось не много, надо торопиться убрать на зиму все, что можно собрать из этой умственной жатвы,- только бы не опоздать.' Увы, предчувствие его не обмануло.
- Он и в самом деле опоздал с уборкой. Когда подумаешь, какие умственные ценности благодаря этому погибли, на душе становится бесконечно больно. Но боль эта претворяется в радость, когда вспоминаешь о том, ради чего они погибли.
Умственные созерцания, мысленные богатства были отданы в жертву той любви, которая испепелила его сердце. Сердце не выдержало этих мук за Россию, и он умер в самом расцвете своих {86} сил. Но именно благодаря этому, казалось бы, преждевременному концу, в мире было явлено то, что бесконечно выше и науки, и философии, и всего того, что есть великого в мысли. - Было явлено великое человеческое сердце. Ему, утверждавшему, что никем не ведомое существо, отдавшее душу на алтарь любви, превыше всех Наполеонов и Цезарей вместе взятых, было дано совершить тот самый подвиг, который он считал высшим счастьем для человека. Неужели же этот подвиг не вознаграждает и его, и Poccию за все то, что в нем и вместе с ним ушло в могилу. Когда просветляется и прославляется человеческий образ, - то тем самым сохраняется на веки для потомства и утверждается все его духовное содержание. Ибо этот живой, говорящий образ сильнее и могущественнее всякой мысли действует на человеческие души. В этом человеческом лике - вся та духовная жатва, которую не успела 'убрать на зиму' человеческая рука, вся та философия, которой не дано было выразить его философским произведениям.
Он с юных лет жил мечтою о грядущем человечестве, облеченном в солнце и звезды. Но как доказать, что это не мечта, а правда. Мысль отвлеченная никогда не бывает на высоте этой задачи, потому что неизреченное можно только явить, но не доказать. Чтобы люди услышали 'музыку сфер', чтобы они были озарены хоть слабым отблеском грядущей 'звездной славы', для этого нужно, чтобы перед ними предстал действительно светлый человеческий облик. Для этого {87} человек должен не писать о звездах, а на деле стать звездой для грядущих поколений. Блаженны те, кому это удается.
Блаженны и те, кто их родили, воспитали и вырастили. Все те, кому дорог образ мыслителя и великого русского гражданина - кн. С. Н. Трубецкого, должны помнить, что этот образ - духовный дар Ахтырки и ее завещание России. Все ахтырское прошлое, в его душе очищенное и просветленное, отдано на служение родине. В ней чувствуется и редкое благородство архитектурных линий жизни, и могучий внутренний подъем музыкальных душ его отца и матери, и весь прекрасный звучащий мир рубинштейновского творчества; но сильнее всего и громче всего - тот призыв лаврского колокола, который вещает миру: 'Больше сея любви никто же имать, да кто душу свою положить за други своя.'
30 марта 1917 г.
