- Если экстраполировать нашу молодость на теперешнее время, то этот товарищ сегодня останется у нас ночевать.
В какой-то мере хозяин был прав. Сами они с хозяйкой перед тем, как пожениться, около года сожительствовали потайным образом в студенческом общежитии, и лишь потом поставили родителей обеих сторон перед двумя фактами разом - беременностью и будущей свадьбой. Анечка, если не хочет отстать от времени, будет жить со своим другом без всякого законного брака вполне открыто и даже в родительской квартире. С одной стороны куда мы катимся? А с другой - оно как-то и спокойнее, когда все на виду.
- Ну, останется - значит, останется, - обреченно заметила хозяйка. - В конце концов, ей уже двадцать лет. Ты хочешь иметь дома вторую тетю Надю?
Хозяин даже руками замахал. Тетя Надя была совершенно классической старой девой, одновременно интеллигентной до жути и сварливой. Одного такого экземпляра на две семьи вполне хватало, второй не требовался.
- Ровно семь, - сказал хозяин. - Поторопилась ты, мать, все там у тебя пересохнет.
Имелось в виду жаркое, стряпанное правильно, а не в микроволновке.
Тут в дверях заскрежетало.
- Ну, наконец-то! - родители разом встали и вышли в прихожую.
Тот, кого Анечка привела знакомить, был внешности обыкновенной, в меру высок, в меру плечист, национальность по роже совершенно не определялась, поздоровался вполне вежливо, смутился в пределах разумного. Хозяйка тут же пошла на кухню, а хозяин стал усаживать дочку с возможным зятем за накрытый стол.
- Не стесняйся, Алексей, у нас по-простому, - сказал он. - Я сам не из профессорской семьи, моя Марина Игнатьевна тоже рабоче-крестьянского происхождения, вот Анька у нас - аристократка в первом поколении, да и то...
Хозяин лукавил - не будучи профессорским сыном, он тем не менее получил полтора высших образования, сперва - половину, причем учил что-то совершенно бесполезное и с радостью бросил эту тягомотину по случаю рождения дочки; потом - уже то, без которого было не обойтись, серьезное экономическое.
Хозяйка, Марина Игнатьевна, действительно была рабоче-крестьянского происхождения: с одной стороны прадед-слесарь и дед, директор завода, с другой - прадед-агроном и дед, председатель колхоза. Семья даже при прежней власти накопила имущества и даже недвижимости, которую теперь благополучно приватизировали. Дача у хозяина с хозяйкой была загляденье, тремя поколениями возлелеяна. И без машины никогда не сидели, тем более теперь хозяин ездил на 'ауди', хозяйка на 'гольфике', но временно - пока не научится как следует.
За столом говорили о перспективах. Алексей рассказал, что вот учиться надумал, к экзаменам готовится, пока у дяди на складе работает, зарабатывает немного, зато время, чтобы над учебниками сидеть, имеется в избытке. А почему сразу после школы не поступил? А непруха пошла - перед самыми экзаменами аппендицит схлопотал, и не простой, а гнойный, три недели в больнице прожил.
Поев, посидев около часа, гость засобирался. Анечка с мамой принялись удерживать. Ну, удержали. Потом дочка повела будущего зятя к себе, а родители остались в гостиной.
- Как тебе? - спросил хозяин. - Вроде парень с головой.
- Да ничего, лишь бы Аньке нравился, - ответила хозяйка. - Только, знаешь, двух студентов содержать...
- Так у него же семья, дядя вон склад имеет. Помогут!
- На словах все помогут. Ты вон посмотри, какие у него штаны. Этими штанами уже полы на вокзале мыть пора, - хозяйка, понятно, примечала то, что хозяину в глаза не бросалось. - Если он у дяди своего на новые штаны не зереботал, то что же это за родня?
- Хм... - хозяин очесал в затылке.
- И штаны эти у него единственные! Иначе для такого знакомства другие бы надел!
- Да что ты все про штаны?! Думаешь, он замечает, какие на нем штаны?! Человек учится, ему не до того.
- Ну разве что учится...
В общем, отношение к будущему зятю было какое-то смутное.
Хозяйка пошла на кухню загружать посудомоечную машину. И то ли задумчивость подвела, то ли нога не туда ступила - ахнула хозяйка и уронила на пол большую тарелку. Тарелка раскололась ровнехонько на две половины.
- Будь ты неладна! - воскликнула было хозяйка, и тут услышала прямо в ухе быстренький такой шепоток:
- К счастью, к счастью, к счастью...
- К счастью... - растерянно повторила хозяйка и вдруг широко улыбнулась - а ведь в самом деле!
Две половинки лежали у ее ног такие миленькие, что прямо жаль их в мусорник выкидывать. Хозяйка вздохнула - похоже, дело пахнет свадьбой...
* * *
Матрена Даниловна приоткрыла вентиляционную решетку, высунулась, прислушалась - тихо вроде. Лукьян Пафнутьевич, надо думать, дремлет в укромном местечке на антресолях, Акимка и Якушка в ванной сидят, играют, еости кидают, то Акимка Якушке проиграет и за него прибирается, то наоборот.
Но жестоко ошиблась Матренушка!
Заглянула она, ублаготворенная милым Евсеем Карповичем за ванну, где обитали подручные, и сразу шум услышала, и за сердечко взялась: ахти мне, старый проснулся, жены не нашел, молодых допрашивает! А они ведь и пронюхать могли!
Не сразу и разобрала, что из трех голосов два - сердито-плаксивых, а один - наглый, бабий.
За ванной был закоулок, нарочно оставленный на случай, если будет какая каверза с трубами, так чтоб сантехники могли до всех мест добраться. Человек туда мог заглянуть только стоя на четвереньках и извернувшись, и хозяйка такой акробатикой не занималась. А в закоулке стояли две из пластмассовых коробков изготовленные постели подручных, стол для еды и игры, а еще красивая баночка из-под хозяйкиного крема - для дизайна, как объяснил Якушка. Постели были покрыты чистенькими лоскутами.
Войдя, Матрена Даниловна увидела две знакомые спины. Подручные стояли рядком и честили кого-то отборными словами. Взяв их за шиворот обоих, Матренушка чуть приподняла Акимку с Якушкой и поставила врозь, сама же оказалась промеж них. И тут лишь увидела, что на Акимкиной постели сидит девка.
- Здра-а-асьте вам! - воскликнула Матренушка. - Ты еще откуда взялась на наши головы?
Нет, не надо думать про Матренушку плохо, она понимала, что подручные ребята молодые, им и положено за девками бегать, а совсем в возраст войдут - будут бить Лукьяну Пафнутьевичу челом, просить дозволения жениться. Матренушка была готова идти на смотрины, придирчивым оком исследовать невесту и, вернувшись, доложить: девка и собой хороша, и из семьи почтенной, и скромница, и рукодельница, и старших уважает, и порядок знает. Увидев такую девицу, пусть даже сидящую на холостяцкой постели, Матрена Даниловна обратилась бы к ней по-хозяйски любезно.
А перед ней развалилась, даже не подумав встать, такая красотка, что оторви да выбрось. Прежде всего увидела Матренушка голые коленки, да что коленки - и ляжки тоже были голыми! Длинные мосластые ноги, закинутые одна на другую, были в грязных пятнах и полосах, как будто гостья нарочно в луже извалялась.
Сразу над коленками маячила рожа, именно что рожа, с приплюснутым носом, с широченным губастым ртом, с крошечными глазками, впридачу лопоухая. Коротенькие желтые волосенки, из той породы, что именуется 'пять волос в три ряда', торчали дыбом.
Коленки да рожа - этого Матренушке вполне хватило.
- А взялась вот! Жить у вас буду! - сообщила рожа.
- Ах ты, раскудрить тебя! Акимка! Якушка! Кто это диво привел?!
- Само приперлось! - чуть ли не хором ответили подручные. - Гоним, гоним - не уходит!
- А впустил кто? Дверь-то на запоре, поди! Хозяин деньги тратил, замки покупал!
- Да за женихом она увязалсь! С ним притащилась, окаянная! Он - в дверь, и она - сзади, на штанине! И затихарилась! - загомонили Якушка с Акимкой, премного довольные, что наконец вернулась домой хозяйка и выставит рожу за дверь.
