внимательно. 'Мессершмитты' сейчас развернутся в нашу сторону. Надо забраться в облака до их подхода.
- А они развернутся? - спросил Тесленко, и ему очень захотелось, чтобы 'мессеры' развернулись.
- Они развернутся, - сказал капитан. - В той стороне наш аэродром. Их вызвала 'рама'.
'Мессершмитты' изменили курс и пошли вдоль линии фронта. Они были метров на тысячу ниже и скорее всего не видели двух затерявшихся в небе советских истребителей. Машины капитана и сержанта нырнули в белесую пелену, сквозь которую слабо проступали четыре хищные тени 'мессершмиттов'.
Тесленко не первый раз видел эти самолеты. Большого впечатления они на него не производили.
-Внимание! - прозвучал в наушниках скрипучий голос Грабаря - Атакуем!
Тесленко бросил свою машину вниз. Неотрывно смотрел он на все увеличивающиеся вражеские самолеты, заражаясь охотничьим азартом. Вот сейчас он поймает один из них в прицел... сейчас...
Тело стало невесомым, от быстрой потери высоты заломило в ушах.
- Огонь!
Тесленко отчетливо видел сверкающий в солнечных лучах фонарь вражеской кабины, различил обтянутую черным шлемофоном голову летчика, его руку в кожаной перчатке на ручке управления.
Он видел, как немец обернулся и посмотрел вверх. Тесленко нажал гашетку. Краешком глаза он видел, как брызнули в стороны осколки плексигласа, как вырвался клубок дыма. Но странным было, что загорелся не тот самолет, в который он целился, а тот, что шел левее и чуть впереди. Его же противник выскользнул из прицела и растворился в небе.
'Промазал!' - ахнул Тесленко, пытаясь обнаружить вражеский самолет.
- Не отрывайтесь! - донесся до него голос Грабаря. - Атакуем снизу!
Впереди Тесленко увидел машину капитана. Нос командирской 'девятки' задрался. Тесленко тоже взял ручку на себя. Его сразу же, будто прессом, вдавило в сиденье. В глазах поплыли разноцветные круги, и мгновение он ничего, кроме них, не видел. Потом снова различил самолет командира, от которого вверх поднимались пулеметные трассы.
Тесленко еще больше взял ручку на себя. В коллиматоре мелькнуло голубое тело немецкой машины, но сразу же выскользнуло, прежде чем Тесленко успел нажать гашетку. Он довернул машину, и снова неудачно.
- Не отрывайтесь! - прохрипел голос капитана. Но сержанту во что бы то ни стало хотелось поймать немца в прицел. Вот на секунду снова промелькнул фюзеляж 'мессершмитта' и исчез. Тесленко обозлился, дал мотору максимальные обороты.
- Врешь, не уйдешь!
И в это мгновение в наушники ворвался голос капитана.
- Оглянись!
Тесленко резко повернул голову. Сзади и сверху на него падала черная тень. Истребитель Тесленко коротко продрожал, будто по нему сыпанули каменьями. 'Попали!'
Он бросил машину в сторону, но немец не отставал. 'мессершмитт' подбирался все ближе и ближе. Тесленко почувствовал, как все тело покрывается липким потом. Только сейчас он разглядел 'мессершмитты' по-настоящему, только сейчас понял, что это за противник. Это были быстроходные истребители, вооруженные пушками и пулеметами, способные в одно мгновение превратить любую цель в пылающий костер.
Тесленко затравленно оглянулся и, втянув голову в плечи, рванул машину вверх. Сзади была смерть, она настигала, она приближалась неумолимо. Он метался, не думая ни о защите, ни об атаке. Уйти!
Он уже не соображал, что делает. Машина начала угрожающе раскачиваться, готовая сорваться в штопор. И в это время в наушниках снова прогремел голос капитана:
- Вниз!
Тесленко сильным рывком оттолкнул ручку управления.
- Переворот! - лязгнул металлический голос. Земля рванулась вверх,
- Вправе! Ко мне!
Тесленко швыряло из стороны в сторону, будто он попал в бешеный водоворот. Он ничего не видел - ни приборов, ни земли, ни неба.
- Доверни чуть влево! Так!
В какое-то мгновение Тесленко увидел, как выше него навстречу пронеслась черная тень, посверкивая вспышками выстрелов, - это Грабарь, выведя прицепившийся к истребителю сержанта немецкий самолет под свой удар, пошел в атаку. И сразу же всем телом Тесленко почувствовал, что опасность миновала, что немец оторвался от хвоста.
Он безвольно откинулся на спинку сиденья. Тело мелко, противно дрожало, он почти терял сознание.
- 'Шестой', черт вас возьми! - рявкнуло в наушниках. - Ко мне!
Тесленко словно подбросило. Он оглянулся. Вокруг не было ни немцев, ни капитана. Сержант лихорадочно обшаривал глазами небо. Наконец он увидел далеко на западе две удаляющиеся точки, решил, что это капитан преследует немца, и повернул за ними.
Откуда-то сверху - он не заметил откуда - скользнула машина Грабаря и пошла впереди, покачивая крыльями.
-Я - 'Береза', - донесся голос капитана, - уходим домой, уходим домой... Как поняли?
- Вас понял, - отозвался Тесленко, медленно приходя в себя после этой бешеной карусели.
- Так какого же вы дьявола!.. - выругался Грабарь. - Вы что, места своего не знаете? Или гореть захотелось? Я думал, у вас рация отказала, а вы... Курс семьдесят семь! - резко скомандовал он.
Тесленко развернул машину на восток. Он с удивлением оглядывался, еще не веря, что все кончилось.
Перед боем он ждал встречи с противником и был уверен в себе. Но когда встреча состоялась, он вдруг почувствовал себя человеком, неожиданно провалившимся под лед. Он делал все в каком-то полубессознательном состоянии, делал потому, что так требовал металлический голос в наушниках.
Его охватила радость. Он всей грудью вдыхал такой густой н сладкий воздух, не мог оторвать взгляда от ослепительного голубого неба, и даже прикосновение жестких ларингофонов, которые он обычно переносил с трудом, казалось ему приятным.
- За то, что не расходовали попусту боекомплект - хвалю, - донесся голос капитана, тоже показавшийся не таким уж скверным, как раньше. - Но впредь будьте внимательней, не увлекайтесь...
'Что он говорит? А, опять чтоб ходил на поводке. У старикашки, видно, и на затылке глаза...'
Сам он видел самолет капитана всего два или три коротких мгновения - перед атакой и потом, на выходе из пике. Но это ничего. Он жив, он победил! Пускай пока всего лишь 'раму' - для первого раза и это хорошо. И 'мессерам' не дался... Он расскажет об этом бое официантке Ниночке, такой маленькой и симпатичной хохотушке.
Кажется, она в него немножко влюблена. Учила танцевать и вообще...
Но тут он вспомнил о том, как промахнулся по 'мессеру', как потом удирал от немца, как растерялся и не знал, что делать... Неужели старик видел все это? Щеки под шлемофоном обдало жаром. 'Трус!'
- Как машина, слушается? - проскрипел голос капитана. Тесленко вздрогнул.
- Слушается, а что?
- Хвостовое оперение вам разнесли... смотреть стыдно!
'Из-за тебя! - чуть не крикнул Тесленко. - Ты требовал держаться за хвост, вот и додержался! Если бы я не за хвостом твоим смотрел, а за немцем...'
На глаза навернулись слезы, но он прогнал их, со злобой поглядел на командирскую машину, сдержался. Ладно, он еще покажет... Машина качнулась.
- Не отвлекайтесь, следите за воздухом, - сразу же прозвучал голос капитана. - И повторяю еще раз: не смейте отрываться, иначе плохо кончите.
'А, черт тебя!' Сержант выровнял машину, подошел ближе к 'девятке'.
- 'Шестой', я - 'Береза',- снова ударил в уши неприятный голос, - вы спите, что ли? Справа - три 'мессершмитта', справа - три 'мессершмитта'! Приготовиться к отражению атаки! Сердце у Тесленко сдвоило.
- Я - 'Шестой', вас понял...
Ой увидел идущие наперерез истребители. Они были совсем близко. Они росли на глазах - черные и хищные.
3
Дело принимало скверный оборот. Капитан Грабарь не имел ни малейшего желания ввязываться в бой с невесть откуда взявшимся противником.
Начав бой с предыдущей группой немцев, они оттянулись далеко на запад от линии фронта. Капитана соблазнила возможность, пользуясь внезапностью и преимуществом в высоте, дать сержанту попробовать свои силы. Но тот растерялся, атака оказалась не слишком удачной. Правда, капитан сбил самолет, зато горючего почти не осталось. К тому же самолет Тесленко сильно поврежден, хвостовое оперение держится на честном слове.
Можно бы попытаться уйти со снижением за линию фронта, если бы они имели хоть чуть больше горючего. Но его только - только хватит до аэродрома.
Грабарь не желал быть расстрелянным, когда горючее кончится. Надо попытаться отделаться от 'мессершмиттов' здесь. На всякий случай он связался с КП и попросил поддержки, хотя и знал, что она не успеет подойти.
Самое неприятное во всей этой истории - недостаток высоты. Они не успели забраться повыше. Он оглянулся на ведомого. Мальчишка для первого раза не так уж плохо держался, но одно дело, когда атакуешь ты, и совсем другое - когда тебя атакуют.
А немцы уже неудержимо скользили с громадной воздушной горы. Приходилось принимать бой в невыгодных условиях. Грабарь перезарядил пулеметы.
- 'Шестой', я - 'Береза'. Держитесь ко мне как можно ближе, поняли? процедил он сквозь зубы.
- Есть, понял, - эхом донеслось из наушников сквозь треск электрических разрядов.
Грабарь плотнее прижался к бронеспинке. Его мозг работал четко, ясно, быстро. Он мгновенно разложил обстановку на составляющие, взвесил, оценил, собрал воедино разрозненные части, принял решение.
Он с точностью до одного метра знал, где пересекутся курсы и - где придется принять удар противника. Звено немецких истребителей шло плотным строем. Пробить и них брешь было немыслимо. Лобовая атака не годилась, потому что рядом висел неопытный ведомый. Да Грабарь и не пошел бы на нее, при лобовой атаке у него шансы были бы
