Только взял боец трёхрядку,
Сразу видно: гармонист.
Для началу, для порядку
Кинул пальцы сверху вниз.
И к мехам припал щекою,
Строг и важен, хоть не брит,
И про вечер над рекою
Завернул, завёл навзрыд…
Тёркин мой махнул рукою:
– Ладно. Можешь, – говорит, –
Но одно тебя, брат, губит:
Рыжесть Тёркину нейдёт.
– Рыжих девки больше любят, –
Отвечает Тёркин тот.
Тёркин сам уже хохочет,
Сердцем щедрым наделён.
И не так уже хлопочет
За себя, – что Тёркин он.
Чуть обидно, да приятно,
Что такой же рядом с ним.
Непонятно, да занятно
Всем ребятам остальным.
Молвит Тёркин:
– Сделай милость,
Будь ты Тёркин насовсем.
И пускай однофамилец
Буду я…;
А тот:
– Зачем?..
– Кто же Тёркин?
– Ну и лихо!.. –
Хохот, шум, неразбериха…
Встал какой-то старшина
Да как крикнет:
– Тишина!
Что вы тут не разберёте,
Не поймёте меж собой?
По уставу каждой роте
Будет придан Тёркин свой,
Слышно всем? Порядок ясен?
Жалоб нету? Ни одной?
Разойдись!
И я согласен
С этим строгим старшиной.
Я бы, может быть, и взводам
Придал Тёркина в друзья…
Впрочем, все тут мимоходом
К разговору вставил я.
От автора
