творить…С первых дней годины горькой,В тяжкий час земли родной,Не шутя, Василий Тёркин,Подружились мы с тобой.Но ещё не знал я, право,Что с печатного столбцаВсем придёшься ты по нраву,А иным войдёшь в сердца.До войны едва в поминеБыл ты, Тёркин, на Руси.Тёркин? Кто такой? А нынеТёркин – кто такой? – спроси.– Тёркин, как же!– Знаем.– Дорог.– Парень свой, как говорят.– Словом, Тёркин, тот, которыйНа войне лихой солдат,На гулянке гость не лишний,На работе – хоть куда… Жаль, давно его не слышно,Может, что худое вышло?Может, с Тёркиным беда?– Не могло того случиться.– Не похоже.– Враки.– Вздор…– Как же, если очевидцаПодвозил один шофёр.В том бою лежали рядом,Тёркин будто бы привстал,В тот же миг его снарядомБронебойным – наповал.– Нет, снаряд ударил мимо.А слыхали так, что мина…– Пуля-дура…– А у насГоворили, что фугас.– Пуля, бомба или мина —Всё равно, не в том вопрос.А слова перед кончинойОн какие произнёс?.– Говорил насчёт победы.Мол, вперёд. Примерно так…– Жаль, – сказал, – что до обедаЯ убитый, натощак.Неизвестно, мол, ребята,Отправляясь на тот свет,Как там, что: без аттестатаПризнают нас или нет?– Нет, иное почему-тоСлышал раненый боец.Молвил Тёркин в ту минуту:«Мне – конец, войне – конец».Если так, тогда не верьте,Разве это невдомёк:Не подвержен Тёркин смерти,Коль войне не вышел срок… Шутки, слухи в этом духеАвтор слышит не впервой.Правда правдой остаётся,А молва себе – молвой.Нет, товарищи, герою,Столько лямку протащив,Выходить теперь из строя? —Извините! – Тёркин жив!Жив-здоров. Бодрей, чем прежде.Помирать? Наоборот,Я в такой теперь надежде:Он меня переживёт.Всё худое он изведал,Он терял родимый крайИ одну политбеседуПовторял:– Не унывай!С первых дней годины горькойМир слыхал сквозь грозный гром,Повторял Василий Тёркин:– Перетерпим. Перетрём… Нипочём труды и муки,Горечь бедствий и потерь.А кому же книги в руки,Как не Тёркину теперь?!Рассуди-ка, друг- товарищ,Посмотри-ка, где ты вновьНа привалах кашу варишь,В деревнях грызёшь морковь.Снова воду привелосяИз какой черпать реки!Где стучат твои колёса,Где ступают сапоги!Оглянись, как встал с рассветаИли ночь не спал, солдат,Был иль не был здесь два лета,Две зимы тому назад.Вся она – от ПодмосковьяИ от Волжского верховьяДо Днепра и Заднепровья —Вдаль на запад сторона, —Прежде отданная с кровью,Кровью вновь возвращена.Вновь отныне это свято:Где ни свет, то наша хата,Где ни дым, то наш костёр,Где ни стук, то наш топор,Что ни груз идёт куда-то, —Наш маршрут и наш мотор!И такую-то махину,Где гони, гони машину, —Есть где ехать вдаль и вширь,Он пешком, не вполовину,Всю промерил, богатырь.Богатырь не тот, что в сказке — Беззаботный великан,А в походной запояске,Человек простой закваски,Что в бою не чужд опаски,Коль не пьян. А он не пьян.Но покуда вздох в запасе,Толку нет о смертном часе.В муках твёрд и в горе горд,Тёркин жив и весел, чёрт!Праздник близок, мать-Россия,Оберни на запад взгляд:Далеко ушёл Василий,Вася Тёркин, твой солдат.То серьёзный, то потешный,Нипочём, что дождь, что снег, — В бой, вперёд, в огонь кромешныйОн идёт, святой и грешный,Русский чудо- человек.Разносись, молва, по свету:Объявился старый друг…– Ну-ка, к свету.– Ну-ка, вслух.
Дед и баба
Третье лето. Третья осень.Третья озимь ждёт весны.О своих нет-нет и спросимИли вспомним средь войны.Вспомним с нами отступавших,Воевавших год иль час,Павших, без вести пропавших,С кем видались мы хоть раз,Провожавших, вновь встречавших,Нам попить воды подавших,Помолившихся за нас.Вспомним вьюгу-завирухуПрифронтовой полосы,Хату с дедом и старухой,Где наш друг чинил часы.Им бы не было износуВпредь до будущей войны,Но, как водится, без спросуСнял их немец со стены:То ли вещью драгоценнойТе куранты посчитал,То ль решил с нужды военной, —Как-никак цветной металл.Шла зима, весна и лето.Немец жить велел живым.Шла война далёко где-тоЧередом глухим своим.И в твоей родимой речкеМылся немец тыловой.На твоём сидел крылечкеС непокрытой головой.И кругом его порядки,И немецкий, привознойНа смоленской узкой грядкеЗеленел салат весной.И ходил сторонкой, бокомТы по улочке своей, — Уберёгся ненароком,Жить живи, дышать не смей.Так и жили дед да бабаБез часов своих давно,И уже светилось слабоНа пустой стене пятно…Но со страстью неизменнойДед судил, рядил, гадалО кампании военной,Как в отставке генерал.На дорожке возле хатыКостылём старик чертилОкруженья и охваты,Фланги, клинья, рейды в тыл… – Что ж, за чем там остановка? —Спросят люди. – Срок не мал… Дед-солдат моргал неловко,Кашлял:– Перегруппировка… — И таинственно вздыхал.У людей уже украдкойНаготове был упрёк,Словно добрую догадкуДед по скупости берёг.Словно думал подорожеЗапросить с души живой.– Дед, когда же?– Дед, ну что же? – Где ж он, дед, Будённый твой?И едва войны погудкиЗаводил вдали восток,Дед, не медля ни минутки,Объявил, что грянул срок.Отличал тотчас по слухуГрохот наших батарей.Бегал, топал:– Дай им духу!Дай ещё! Добавь! Прогрей!Но стихала канонада,Потухал зарниц пожар.– Дед, ну что же?– Думать надо,Здесь не главный был удар.И уже казалось деду, —Сам хотел того иль нет, — Перед всеми за победуЛично он держал ответ.И, тая свою кручину,Для всего на свете онИ угадывал причину,И придумывал резон.Но когда пора настала,Долгожданный вышел срок,То впервые воин старыйНичего сказать не мог…Все тревоги, все заботыУ людей слились в одну:Чтоб за час до той свободыНе постигла смерть в плену.* * *В ночь, как все, старик с женойПоселились в яме.А война – не стороной,Нет, над головами.Довелось под старость лет:Ни в пути, ни дома,А у входа на тот светЖдать в часы приёма.Под накатом из жердей,На мешке картошки,С узелком, с горшком углей,С курицей в лукошке… Две войны прошёл солдатЦелый, невредимый.Пощади его, снаряд,В конопле родимой!Просвисти над головой,Но вблизи не падай,Даже если ты и свой, —Всё равно не надо!Мелко крестится жена,Сам не скроешь дрожи!Ведь живая смерть страшнаИ солдату
