Тем не менее счет сравнялся, хозяева поля воспрянули духом, но не тут-то было. Концовку матча паши провели, словно демонстрируя, как они будут играть через две недели в Киеве: четыре подряд острейшие атаки, на заключительной стадии которых блестяще играл вратарь Лунг.
И продолжение последовало. На переполненном стадионе в праздничный день 8 ноября уже к тринадцатой минуте счет после ударов Раца, Беланова и Демьяненко был 3:0. За весь матч Михайлов дважды вступал в борьбу и оказался единственным, не побывавшим в штрафной площадке «Университати».
После яростных наших атак, требовавших восстановления сил, мы переходили на так называемую «выездную модель», отдавали инициативу «Университете», встречали ее футболистов на своей половине поля, пользовались скоростными контратаками, «отдыхали», а затем вновь принимались за массовую коллективную игру, в которой невозможно было определить, кто защитник, кто полузащитник, а кто нападающий. Свой гол левый защитник Демьяненко забил с позиции центрфорварда, а Блохина и Беланова не раз видели выполняющими подкат на подступах к своей штрафной площадке. Не говорю уже об игроках середины поля, диапазон действий которых – вся площадка.
Мирча Рэдулеску, тренер «Университати», поздравив нас в раздевалке, сказал примерно то же, что месяц назад Нол де Руйтер: «Свою команду, поверьте, я слабой не считаю. Но до того футбола, который мы увидели в исполнении «Динамо», особенно в Киеве, нам расти и расти. Неплохо зная европейский клубный футбол, могу засвидетельствовать, что киевским игрокам вполне по силам выиграть Кубок, чего я и желаю им от души». Понятно, что эти добрые слова сказаны искренне, но в них есть и доля преувеличения, вызванного скорее всего желанием в некоторой степени реабилитировать себя: «Да, проиграли, но посмотрите кому!».
После «Университати» все внимание мы сосредоточили на концовке чемпионата и выиграли его. В наш адрес прозвучали тогда обвинения в том, что мы якобы без борьбы проиграли в Тбилиси и Кутаиси. «Без борьбы», – говорили те, кто этих игр не видел. Другое дело, что перед такими встречами практически невозможно настроить выложившуюся в сезоне команду, для которой два последних выхода на поле ничего не решают. Какие бы слова тренер ни говорил в подобных случаях игрокам, они в одно ухо влетают, из другого вылетают. Да, понимали все, нужно подтверждать чемпионскую репутацию, да, люди придут смотреть на победителя первенства, но как заставить выложиться, если результат ни на что не влияет, если игроки только и мечтают: скорей бы закончился этот матч в конце сезона, скорей бы судья дал сигнал – мыслями команда уже в отпуске.
Насчет «обязанности» выиграть. Мне это напомнило, как в 1974, если не ошибаюсь, году нам предъявляли претензии: почему вы не выиграли у кишиневской «Нистру», как вы могли проиграть такой команде? Позор! Но мы не ставили перед собой локальную цель – выиграть именно у «Нистру». Задача наша в том сезоне была несколько иной – победить в чемпионате и Кубке СССР. При чем здесь «Нистру»? Кишиневцы были одним из многочисленных наших соперников, им удалось исключительно хорошо подготовиться к матчу с киевским «Динамо» – сверхраздражитель! – и выиграть 1: 0. Потом, правда, когда все закончилось, выяснилось, что мы со своей общей задачей справились, а «Нистру», решив локальную, отправилась в первую лигу, имея в активе победу «аж над самим чемпионом».
1:2 в Тбилиси и Кутаиси – из этого же разряда матчей: полное отсутствие спортивной мотивации. Невозможно было отрешиться от того, что задачи в сезоне выполнены полностью: одержана победа в чемпионате, в Кубке, завоеван выход в четвертьфинал Кубка кубков при убедительной игре в обоих раундах, оказана помощь сборной в отборочных матчах чемпионата мира. Была бы моя воля (и весьма жаль, что проявить ее практически невозможно), я бы вообще отправил в Тбилиси и Кутаиси на заключительные матчи резервный состав из тех футболистов, которые не испытали в завершившемся сезоне перегрузок. Правда, тогда в случае поражений обвинения в наш адрес были бы, вероятно, суровее, тогда бы «предумышленность» поражений доказывалась фактически: специально, чтобы проиграть, прислали дублеров.
Меня порадовало, что серьезные обозреватели отметили поиск в киевском «Динамо» новых системных связей в командных действиях, подчеркивали умение игроков не только в полной мере раскрывать свои возможности в условиях жесткой опеки, но и (по всей вероятности, это не менее важно в современном футболе) ограничивать возможности соперников. Все это тщательно разрабатывалось на тренировках, разнообразных и целенаправленных.
С десятого места в 1984-м мы шагнули на первое в следующем году, да еще с Кубком в руках. Совсем неплохо. Мы радовались, но, вспоминаю, радость была какой-то будничной, деловой. Это приятно, потому что победная эйфория никому еще пользы не приносила, 1987 год это подтвердил.
Нас вполне устраивало отсутствие налета сенсационности в анализе наших результатов: ничего особенного, дескать, не произошло, вот если бы какая-нибудь другая команда скакнула с десятого места на первое и победила в Кубке, тогда – невероятно, а к победам киевского «Динамо» все уже привыкли.
Привычка – штука серьезная… Когда мы в 1987 году играли в финале Кубка страны с минчанами в Москве (какой получился финал!), стало известно, что в Минске разработали целую программу встречи команды в том случае, если она, разумеется, выиграет. Выиграли мы, но нам задержка на вокзале в Киеве не грозила: команду встречали водитель автобуса и два-три представителя клуба.
Мы порадовались за московских одноклубников, блестяще выигравших в Цюрихе у «Грассхопперса» первый матч 1/32 финала розыгрыша Кубка УЕФА. И когда в телевизионной программе «Футбольное обозрение» увидели теплую встречу, устроенную им по возвращении в Шереметьево, кто-то из наших ребят, сидя на базе в кресле перед телевизором, произнес: «Да, такой прием нам не мог и присниться даже после прошлогоднего Лиона…»
Тогда, 4 мая 1986 года, спустя два дня после победы в финале Кубка кубков над мадридским «Атлетико» 3:0, нас, не отошедших еще от чересчур, на мой взгляд, восторженных оценок, прозвучавших на месте события, в Шереметьеве встречали лишь два администратора – Борис Кулачко из сборной (он должен был забрать наших сборников) и Александр Чубаров из киевского «Динамо» с билетами на ночной поезд. Мне, повидавшему в футболе многое, такое отношение не в диковинку. Обидно было за ребят. Я им говорил: время позднее, день воскресный, не сумели люди выбраться за город. Ребята, особенно молодые, преломляли ситуацию сквозь призму общего отношения к команде.
…1986 год я начал без команды. Впору было хоть в отпуск уходить. В январе в сборную страны и в сборную клубов забрали 12 человек, дома мы работали с игроками основного состава – Чановым, Яковенко, Евсеевым, Олефиренко, Михайличенко и Каратаевым – и с дублерами. Этой «бригадой» отправились в Венгрию. Поездка планировалась как подготовка к четвертьфиналам Кубка кубков с «Рапидом». Но какая уж тут подготовка! Сборники прибыли значительно позже, а пока в наличии было всего девять игроков, играли в мини-футбол. Когда подъехали ведущие, мы приняли участие в турнире, выиграли два матча у «Халадаша» – 2:0 и «Залаэгерсега» – 1:0, а затем провели контрольную встречу с «Уйпешт Дожа» – 4:1.
Результатами были довольны, а вот состояние игроков на тот период было удовлетворительным – не более. Сложность заключалась в том, что конкретные планы сборной и нашего клуба расходились. Сборная нацеливалась на более отдаленный пик формы, нам же следовало быть во всеоружии в начале марта, ко дню первой встречи с «Рапидом». Соперники наши тем временем гостили в Советском Союзе, за ними по
