— Смотри, какой он у тебя сильный! — восхищенно прошептала Виолетта, — мой мужчина может поднять меня, но не тяжелого мужика и не в доспехах.
— Он у меня просто чудо, — гордо ответила Шарлотта и тут же поправилась, чтобы не вызывать зависть, — только воспитание у него немного провинциальное.
На этих словах в ложе появился стражник и торжественно вручил букет Шарлотте. Все остальные дамы посмотрели с нескрываемой завистью и злостью. Некоторые даже зашипели.
— Да что такое у вас случилось?! — возмутилась Шарлотта.
— Епископ вчера обозлился и наложил на всех рыцарей епитимью, чтобы в ночь, в эту, которая только что закончилась, не прикасаться ни к дамам, ни к вину, — сказала Аурелла.
— Рыцари были очень недовольны, — подтвердила пожилая дама справа.
— Неужели не прикасались?
— Ни к дамам, ни к вину. Честное слово, — сказала Аурелла, — Скупили и выпили всю аквавиту и разбрелись по непотребным девкам.
Аквавита (лат. aqua vita) — бренд, под которым тогда продвигался напиток, в настоящее время известный как водка.
Между первым и вторым боем Макса был большой перерыв. На этот случай по бокам от трибуны были предусмотрены большие шатры, где рыцари в доспехах могли укрыться от раскаляющих металл солнечных лучей и переодеться не на глазах у публики. Макс при помощи оруженосцев снял доспех, рассчитался с Бонакорси и свободное время провел, наблюдая за бойцами.
23. Пчелы против меда или дамы против рыцарей
Пока Макс отдыхал, турнир шел своим чередом. Доменико ди Кассано подтвердил свою репутацию чемпиона, выиграв два боя почти подряд. Жилистый шотландец Маккинли в первом бою победил широкоплечего ломбардского рыцаря, затянув поединок, пока у того не сдало дыхание. Во втором бою тот же Маккинли проиграл пожилому саксонцу, который сумел грамотно провести прием на обезоруживание.
Людвиг-Иоганн Бурмайер провел всего один бой, и тот случайно. Герольд объявил, что герр Людвиг- Иоганн по договоренности сторон выходит на ристалище вместо своего родственника, который не в состоянии стоять на ногах после неудачи в конном поединке. В противники ему достался молодой бранденбуржец, которого Людвиг-Иоганн победил практически мгновенно. Даже Макс, не говоря уже о зрителях, не успел уловить момент, когда меч бранденбуржца взлетел в воздух, а владелец меча повалился навзничь в шлеме, вмятом с обоих боков.
На боковых ристалищах сражались оруженосцы. Феникс сначала привлек всеобщее внимание лоскутным доспехом, собранным частично из того хлама, который был куплен перед турниром, частично из выигранного вчера аугсбургского доспеха большего размера для конного турнира, частично из только что купленных деталей местного производства. Несколькими минутами позже он привлек еще больше внимание умением нанести подряд пять-шесть безответных ударов в голову. Макс отметил, что Феникс не дал похлопать себя по плечу Людвигу-Иоганну.
Брат Фридрих совершенно случайно одолел венецианца, который неожиданно выпустил из рук меч. Во втором бою Фридрих проиграл де Вьенну, продержавшись довольно долго. Макс улыбнулся — братец схитрил. Не будучи большим мастером пешего боя, Фридрих вызвал рыцаря, который известен тем, что бьется честно и имеет репутацию хорошего бойца, какому не стыдно и проиграть.
Поскольку остальные дамы еще не отошли от зависти, Шарлотта могла нормально поговорить только с Виолеттой.
— Виолетта, почему ты радуешься, если все дамы в ярости?
— Некоторые даже в двойной и тройной ярости, как мамочка. Все это того стоило, чтобы посмотреть, как мамочка останется без ее Алессандро на ночь. Так ей и надо. Размечталась, дура старая.
— А кого выбрали лучшим рыцарем вчерашнего дня?
— Доменико ди Кассано. Но ему случайно повезло.
— Случайно?
— Фон Виттенштейн, по словам герольдов, имел лучший результат, но он из немцев, а рыцаря дня полагается выбирать из победившей партии. Мы выбирали из епископа и ди Кассано.
— Выбрали бы епископа. Может быть, он бы стал подобрее?
— Правильно! — расцвела Виолетта, — Какая ты умная, прямо как я! Но эти курицы не хотели выбирать епископа, потому что он назвал бы дамой дня деву Марию. Им было важнее, кого назовет ди Кассано, а он назвал Луизу Медичи.
— Это же просто политика.
— Точно. И к большинству дам отношения не имеет. Они сами из любопытства отказались польстить епископу, за это получили испорченный вечер и теперь дуются на тебя, потому что ты тут совершенно не при чем. Кстати, где ты была вечером? Неужели ты знала, что так будет?
Бертран фон Бранденбург и Витторио Сантальберти пропустили самое начало турнира и не узнали, что Максимилиан де Круа уже прибыл и провел один бой. Так уж получилось, что утренний посыльный заглянул к де Круа после того, как Макс отбыл на турнир и до того, как появилась Шарлотта. Хозяин турнира прибыл к открытию, посмотрел несколько боев и покинул свое почетное место по состоянию здоровья. Вернулся Джанфранко только к середине дня, когда Макс уже провел свой второй бой.
Вторым Максу достался противник из «куртуазных», Герхард фон Виттенштейн, с которым ранее встречаться не доводилось. Рыцарь лет тридцати, крупный мужчина в самом расцвете сил и с огромным опытом турниров. Дорогой новый доспех, огромный плюмаж из павлиньих перьев, бархатный налатник с вышитым гербом, три красавца-оруженосца, платочек от дамы сердца, повязанный вокруг руки, аккуратно расчесанные усы и бородка… Придворный щеголь, но щеголь при дворе императора, где турниры проводятся чаще, чем балы.
— Я слышал, ты предатель и жадный наемник, — сказал фон Виттенштейн вместо приветствия. «Я слышал» здесь было маленькой придворной хитростью, лишавшей фактически оскорбленного собеседника возможности отреагировать надлежащим образом. Мало ли что человеку пришлось услышать, в этом ведь нет его собственного мнения, может быть, он и не согласен?
— Я слышал, Вы не сильны в пешем бою, — скопировал построение фразы бесхитростный Макс.
— Что за рваная тряпка на шлеме у такого сильного рыцаря? — как бы любезно спросил Виттенштейн. Старый турнирный трюк — испортить настроение противнику перед боем — всегда был популярен среди придворных и дипломатов.
— Фредерик! Что у меня на шлеме? — спросил Макс, который не понял, что это был трюк, и действительно не знал, что такое странное завелось у него на шлеме.
— Это платок ее светлости Ауреллы Фальконе, — ответил Фредерик.
Макс совсем забыл про платок, который в первый день Аурелла повязала на его копье в качестве знамени для оруженосцев — защитников крепости. Но Фредерик, который старался соблюдать все известные ему рыцарские обычаи, каждый день перевешивал платок на соответствующий шлем, и не всегда чистыми руками. Порвался тонкий шелк после того, как по нему попал турнирный меч де Бельера с заусеницей на лезвии.
— Вам придется признать, что она прекраснейшая дама во всем белом свете, — ответил Макс Виттенштейну.
— Тебе для этого придется победить. Но если ты проиграешь, признаешь прекраснейшей мою даму, — сказал Виттенштейн.
