солнечное сплетение. Кит согнулся пополам и упал на колени. Сквозь какой-то туман до него донеслось, как Бакстер орет на подчиненных:
– Вон отсюда! Вон к чертям собачьим!
Кит услышал, как полицейские вышли, потом почувствовал новый удар прикладом: на этот раз он пришелся по спине и заставил его распластаться на полу. Он услышал голос Бакстера:
– Это ты мне писал: «Пошел ты на…»?!
Кит почувствовал, как Бакстер несколько раз ударил его ногой по ребрам, потом услышал крик Энни и ощутил, что она упала на него, обхватив его руками и стараясь прикрыть его своим телом.
– Не трогай его! Не трогай! Убирайся! – донеслись до Кита ее крики.
Вдруг в комнате все стихло, Кит изо всех сил старался не потерять сознание. Прямо перед собой он видел ноги Бакстера: по одной из штанин стекала кровь, капая прямо в ботинок.
– Слезай с него! – снова донесся до Кита голос Бакстера. – Слезай, или я его убью!
– Нет!
Кит услышал щелчок взводимого затвора ружья и с трудом выговорил:
– Вставай… Энни, вставай…
– Нет!
Откуда-то снаружи раздался голос:
– Шеф! Надо трогаться! Здесь народ собирается. И полицию уже вызвали!
Бакстер сунул дуло ружья Киту под нос.
– Считаю до трех. Если эта сука с тебя не слезет и не оденется, твои сраные мозги окажутся у тебя на жопе. Раз…
– Энни… вставай…
– Два…
– Ничего, не волнуйся… и помни то, что я сказал…
– Три…
Кит почувствовал, что обхватывавшие его руки расслабились, потом ощутил, что Энни встала: ее вес больше не давил на него.
Бакстер, отбросив ее в сторону, отступил назад, но ружье держал по-прежнему нацеленным Киту в голову.
– Оттрахаю ее так, что ей уже никогда в жизни больше не захочется этим заниматься, – бросил Киту Бакстер.
Кит попытался подняться, но Бакстер ударил его ногой по голове, и он снова упал лицом вниз. Снаружи опять раздался чей-то крик:
– Шеф! Полиция штата едет!
Кит то проваливался куда-то, то снова приходил в себя. Перед глазами у него все плыло, звуки доходили до него как будто откуда-то очень издалека. Он видел голые ноги Энни, потом они снова мелькнули перед ним, но уже в джинсах и туфлях, а потом появилось много ног в форменных брюках, и Энни куда-то увели. Кит слышал, что она что-то кричала ему, но не мог разобрать ее слов, понял только, что она повторяла его имя.
Потом он уже более отчетливо услышал голос Бакстера:
– Ну что, сукин сын, получил, на что нарывался? Нравится?
Кит приоткрыл глаза и увидел прямо перед собой опустившегося на колени Бакстера – в руках у него был нож Кита.
– Теперь ты мой, – процедил сквозь зубы Бакстер. – Совсем мой.
– Пошел ты…
Бакстер плюнул ему в лицо и ударил по голове массивной рукояткой ножа.
Сквозь какой-то туман Кит ощутил, что его переворачивают, и, приоткрыв глаза, уперся взглядом в потолок. Потом он увидел Бакстера, сидевшего рядом с ним на корточках с ножом в руках, и услышал его вкрадчивый голос:
– Сейчас я освобожу тебя от того, что тебе жить спокойно не дает.
Кит почувствовал, что его схватили за мошонку; он решил, что ему это мерещится, но тут же понял, что нет, все это происходит наяву. Вкрадчивый голос Бакстера продолжал между тем бубнить:
– Сейчас мы тебе отрежем яйца и прихватим их домой, и ты всю оставшуюся жизнь будешь вспоминать того, у кого они когда-то были и кто когда-то трахал мою жену, но больше никогда уже трахать ее не сможет…
Кит ткнул двумя пальцами ему в правый глаз, Бакстер взвыл от боли и повалился назад, закрывая лицо руками. В комнате послышались чьи-то торопливые шаги, раздались голоса, потом Киту показалось, что вроде бы Уорд и еще какой-то полицейский то ли насильно вытащили Бакстера из номера, то ли вынесли его.
Кит не чувствовал боли, просто в голове у него что-то тяжело и гулко стучало, и еще было такое ощущение, как будто глаза хотят вылезти из орбит. Потом подступил страшный приступ тошноты, и Кит чуть не потерял сознание; он, однако, понимал, что должен перевернуться на живот, чтобы не захлебнуться собственной рвотой. Каким-то чудом ему удалось повернуться на бок – тут ему снова стало плохо, его вырвало, от чего он испытал некоторое облегчение, и с этим ощущением, уже теряя сознание, он и позволил себе отключиться.
Глава тридцать пятая
– Какой сегодня день?
– Вначале назовите свое имя, потом я вам скажу, какой сегодня день, – ответила сестра.
Кит решил, что условия сделки, которую ему предлагали, вполне разумны, а потому ответил:
– Кит Лондри.
Сестра улыбнулась.
– Сегодня вторник, – сказала она. – Вас сюда привезли в воскресенье ночью… можно даже сказать, в понедельник утром.
– А сейчас утро или уже день? – спросил Кит, поглядев на ярко светившее за окном солнце.
– Моя очередь задавать вопросы. Кто президент Соединенных Штатов?
Кит ответил и добавил:
– Очень приятный человек. На той неделе у меня была с ним встреча.
Сестра нахмурилась.
Кит сообразил, что от пациента с ранением головы ждут обычно не таких ответов, и поспешно добавил:
– Шучу, шучу.
Сестра молча кивнула.
Кит попытался сесть, но она положила руку ему на плечо.
– Лежите спокойно, мистер Лондри.
Она наклонилась над ним, и Кит попытался успеть рассмотреть ее. Это была женщина лет тридцати, с округлым, дружелюбным лицом и явно с достаточным профессиональным опытом, поэтому Кит подумал, что, если он будет проявлять излишнюю игривость, она сразу же возьмет жесткий тон.
– Который сейчас час? – спросил он.
– Четверть девятого утра. Вы пробыли без сознания почти тридцать шесть часов.
– Ого… – Голова и тело у него болели, он ощущал себя как будто в легком тумане, но за исключением этого чувствовал себя, как ему казалось, вполне здоровым. Кит попытался вспомнить, что же именно произошло; какие-то отдельные мгновения и эпизоды он помнил, но в целом его воспоминания о той ночи были похожи на кусочки разбитой вдребезги чашки, которые еще предстояло склеить.
– Назовите свой адрес, – попросила сестра. Кит ответил; она продолжала и дальше задавать ему
