Он заказал два мороженных со смородиновым сиропом, попросил барменшу отнести вазочки за столик, а сам выбежал из кафе и ринулся к узкой тропинке, по которой они только что шли. Нырнув в ее сырой полумрак, Ермолай сделал несколько осторожных шагов и прислушался.
– Ну, говори. У меня времени мало! – услышал он тихий шепот Полины.
– Понимаешь, мама… – прошелестел бесцветный голос Кости-Кота.
– Какая я тебе мама! Сынок нашелся! Говори, не тяни! Что случилось?
– Эти фраера у Охотничьего дома Лобана с канистрой взяли…
Голоса замолкли. Бебут даже подумал, что собеседники как-то умудрились бесшумно уйти со своего места.
Но через некоторое время он снова услышал гневный Полинин шепот:
– Кто мне клялся, что все будет сделано, как надо? А, если они его расколют, тогда что?
– Да, нет, мама, он парень битый… Ничего не скажет. На зоне по неделям в шизо засыхал, но на измену не вставал…
– На зоне вы все герои!… Здесь вот ничего сделать не можете! Простое дело завалили!
– Да, кто ж знал, что они засаду устроят… – с досадой прошелестел Костя. – Двоих чмориков посадили, как раз напротив хоздвора, ну и…
– Ладно. – вздохнула Полина. – Иди. Здесь больше не показывайся. Будь в доме. Я ближе к ночи зайду. Никуда не уходи. Понял?
– Чего ж не понять…
Раздался шум раздвигаемых веток.
Бебут повернулся и устремился из кустов на открытую площадку кафе.
Не успел он подойти к столику, как из переплетения веток вынырнула и Полина. Она неторопливо подошла, опустилась на стул и принялась за мороженое.
– О! Со смородиновым сиропом! Как я люблю!
– Я же помню, что ты любишь! – подхалимски заметил Ермолай.
– Правда? – приподняла брови женщина.
– Я даже помню, как приводил тебя в этот сад в десятом классе!
– Ой! Правда, приводил! Вот бы никогда не подумала, что ты помнишь! – удивленно улыбнулась Полина.
– Я даже помню, что тогда для тебя заказывал!
– Неужели помнишь?
– Помню. Вот это мороженое со смородиновым сиропом и бокал красного игристого…
– Вот уж никогда бы не подумала, что ты такие вещи можешь помнить! – радостно приподняв брови, произнесла женщина.
– Ну, и напрасно! – сделал вид, что слегка обиделся Ермолай.
Полина взглянула на часы и озабоченно произнесла:
– Ой, сейчас награждение начнется… Надо идти… Я же должна телевизор вручать! Мне Лапкин поручил… Если не вручу, он же с меня голову снимет…
– А где он сам сейчас, не знаешь, случайно, а? – спросил Ермолай, поднимаясь из-за стола вслед за Теплинской.
– Не знаю. За нашим Семой не уследишь!
– Что же он на Праздник сыра не придет? Он же его сам когда-то и придумал…
– Ничего подобного! – взяла его под руку Полина. – Придумала его я.
– Правда? – удивился Ермолай.
– А то! – смерила его своими зелеными глазами Теплинская. – Что там Сема придумать-то может?
В раковине началось вручение призов.
На авансцену перед оркестром вышли двое ведущих. Их сопровождала пара как всегда очаровательных детей. Ведущие провозглашали разыгрываемый приз. Девочка с розовыми бантиками крутила барабан. Крохотный мальчик с черной бабочкой на шее вытаскивал оттуда бочонки и громко называл ждущим зрителям магические цифры. Собравшиеся вокруг раковины горожане с замиранием сердца рассматривали билетики, найденные ими в упаковках кормиловского сыра. Ведущие, как обычно, не смешно шутили и просили любимцев удачи подняться, получить приз и сказать в микрофон что-нибудь хорошее в адрес маслосырзавода.
Наконец, все призы, состоящие из сыра разных сортов и упаковок, были розданы, и очередь дошла до главного подарка – видеодвойки «Панасоник».
– Приз вручает главный сыровар акционерного общества «Кормиловский маслосырзавод» Полина Николаевна Теплинская! – торжественно объявил ведущий и она вышла на сцену – яркая и вну- шительная.
Ермолай даже залюбовался.
21. Кто-то сердится, кто-то пытается что-то купить
Полина работала.
Пока она вручала приз и рассказывала о блестящих перспективах, ожидающих завод и вместе с ним весь Кормиловск, Бебут решил немного пройтись. Какое-то внутреннее беспокойство не давало ему оставаться на месте. Незримый собеседник словно шептал ему,– где-то здесь рядом происходит нечто очень важное.
Ермолай неторопливо двинулся по аллеям.
Городской сад заливали благородные «Амурские волны». Бебут внимательно смотрел по сторонам, разве что не принюхивался, как собака, но ничего настораживающего не замечал.
Но когда он уже собрался повернуть назад, то увидел, как из темной боковой аллеи показалась знакомая фигура в джинсах и камуфляжной куртке.
– Добрый вечер, Ермолай Николаевич! – с достоинством поздоровался Дима Пилау.
В правой руке он держал большой треугольный беляш.
– Что, Дима, решили посетить городской праздник? – светским тоном осведомился майор.
– Да, знаете, Ермолай Николаевич, нужно иногда отдохнуть и развлечься. – ответил Дима так, что можно было подумать, будто весь день у него занят не бесцельным шатанием по улицам и лесопосадкам, а напряженным трудом в научной лаборатории или даже в руководящем кабинете с секретаршей.
– Да, иногда нужно и отдохнуть. – согласился майор.
– Кстати, очень хорошо, что я вас встретил. – сдвинул брови Пилау.
– Что-нибудь случилось, Дима?
– Мне кажется, Он рассердился.
– Вы имеете в виду вашего друга Севу?
– Нет, что вы!… Сева сейчас ожидает меня в кабинете. Когда я уходил, он спал. А до этого у него было прекрасное настроение… Нет, я имею в виду Электрика.
– Электрика? – чувствуя какой-то тревожный сигнал в сознании, переспросил Бебут.
– Да. – кивнул Дима и собрался попробовать свой беляш, видимо, считая тему исчерпанной. Жевать во время беседы, Дима себе, разумеется, никогда бы не позволил.
Но прежде чем он успел откусить поблескивающий жиром беляш, Ермолай спросил:
– Дима, а почему вы решили, что Электрик рассердился? Это только ваше внутреннее ощущение или у вас есть какие-то конкретные факты?
– Да, это – мое внутренне ощущение. – ответил Дима. – Но есть и конкретные факты.
– И что же это за факты?
– Точнее, факт. У переезда я видел час назад железнодорожную шпалу, надвое разрезанную электрическим разрядом. А еще утром она была совершенно целой.
– А почему вы считаете, что эта шпала была разрезана именно электрическим разрядом?
– Я – специалист по электрической резке материалов. – сухо, с некоторой обидой в голосе пояснил бывший младший научный сотрудник. – Об этом говорит фактура среза. Он был явно произведен узкополостным температурным воздействием. Все признаки налицо.
– Вы уверены в этом, Дима?
– Да. Я совершенно уверен.
