вы уже заранее знаете куда выезжать!
– Мы такие! – подтвердил Бебут.
– Нет, ну, правда, ты, почему у нас? – заволновался Пипинец, ожидая, как всякий работник в низовых подразделениях, от областного начальства только какой-нибудь каверзы.
– Вообще-то меня Палий прислал по машине, которая у вас на переезде сгорела… А тут смотрю, и еще кое-что случилось… Вот и решил узнать.
– По машине? – обеспокоенным тоном произнес подполковник. – А что там такого? Эксперты же дали заключение, там ничего криминального… Электросистема сама воспламенилась…
– Да, ты не волнуйся, Василь! Ты же знаешь Палия, он перестраховщик еще тот! Ну и послал меня, на всякий случай со свидетелями встретиться, место происшествия осмотреть… Машина-то не простая! Агротрестовская! Вот он и боится, что сверху спросят, а вы сами на месте информацию проверяли?.. Он меня и зарядил!
– А-а-а… А то я уж и того… – успокаиваясь, покачал головой Пипинец. – Ты устроился-то нормально? В гостинице? Или у Профессора? Помощь не нужна?
– Нет. Нормально устроился. У Романа Григорьевича!
– Не забываешь учителя?
– Не забываю… Ну, все-таки вернемся к Дилингарову… Что сейчас известно?
– Что известно?… Да не так уж много, если честно сказать…
– Давай, что есть.
– Стрелявшего никто не видел. Судя по всему, он находился в нескольких метрах от окна, в зарослях акации. Стреляли из охотничьего гладкоствольного ружья патронами, заряженными картечью. Было сделано два выстрела. Гильзы от выпущенных зарядов на предполагаемой позиции стрелка не обнаружены. Ну, это, естественно. Ружье охотничье, они остались в стволах. Первый выстрел ударил мимо Дилингарова, картечь вошла в стену. Второй выстрел попал в плечо. По горячим следам преступника задержать не удалось. Объявлены специальные планы «Перехват», «Невод» и «Капкан»… Пока без результатов… Сам Дилингаров до сих пор находится в реанимационном отделении городской больницы в шоковом состоянии. Врачи говорят, большая кровопотеря, оказалась задетой артерия, но непосредственной угрозы жизни в настоящий момент, вроде бы, нет. Как выражаются доктора, с ним проводится лечение, соответствующее клинической картине… Вот, собственно, все. Пока.
Пипинец сожалеюще развел ладони и прошелся по ковровой дорожке.
– Ну, а предположения-то у тебя какие-нибудь есть? Мне-то ты можешь сказать? – Бебут подошел к приоткрытому окну и вдохнул сырой, наполненный предгрозовым волнением воздух.
– Предположения? – вздохнул Пипинец. – Предположения есть разные… Данных только нет…
– А все-таки?
– Ну, например, есть тут у нас представительство «Агротрес-та», тебе хорошо известного…
– И что?
– Да, понимаешь, имеется такая информация, что этот «Агротрест» с «Сибирскими продуктами» за наш маслосырзавод схватились…
– И ты думаешь, это – они?
– Мотив стрельбы появляется.
– Физически устранить конкурента?
– Не обязательно убить. Даже, скорее всего, не убить, а напугать! Предостережение, так сказать, сделать!
– Значит, представительство «Агротреста» крутить будешь? Витю Дудника, начальника их службы безопасности?
– Крутить-то буду… Только сам понимаешь, тут особенно не покрутишь… Чуть что не так, они Ведерникову пожалуются… Тот генералу звякнет, а генерал от областной администрации в этом году десять квартир для личного состава ждет… Да уазики для сельских районов… На меня может так гаркнуть, в два счета начальником охраны на том же самом маслосырзаводе можно оказаться! Вот такая наша работа! – вздохнул Пипинец.
– Жизнь… – сочувственно заметил Бебут.
– Жизнь… – хмыкнул заместитель по розыску и тоже подошел к окну. – Пока всех этих чужих не было, вот это была жизнь… Тихо, спокойно. Убийства только на бытовой почве, да и то, раз в пять лет… Вот Лапка поднял завод на нашу голову!… Хотя и, когда завод стоял, было плохо! В городском бюджете ни копейки… Моя Галка в своей школе по полгода зарплату не получала! Сейчас – другое дело! Вот и не знаешь, что лучше…
Они постояли у окна. Помолчали, вдыхая острый, идущий со стороны тайги воздух.
– Ну, ладно, Василь, не буду тебе мешать. – положил Ермолай руку на плечо подполковнику. – Пойду.
– Давай… Ты долго еще у нас будешь?
– Не думаю. Может быть, завтра уже и уеду…
– Ну, ты, Ермолай Николаевич, того… – искоса посмотрел на него Пипинец. – В управлении, доложи уж как надо… И по машине этой злосчастной… И по стрельбе этой дурацкой.
– Да не беспокойся, в первый раз, что ли? Все будет нормально…
– Ты, Ермолай Николаевич, извини, что посидеть с тобой за бутылочкой кормиловки сейчас не могу… Сам видишь… Сейчас ваши из управления звонить будут!.. Не дай бог, сам полковник Елисеев!
– Да все вижу, не переживай… Посидим еще! Какие наши годы!
Бебут хлопнул подполковника по плечу и вышел из наполненного напряжением кабинета.
В приемной черным озлобленным волком сидел Часовских. Ждал.
– Ну, что этот кашеед… тебе сказал? – вставая, спросил он. – Есть что-нибудь или так… ищем- занимаемся?…
– Практически ничего. – ответил Ермолай.
– Я так и думал… Что эта размазня найти может… – поморщился Сергей Владимирович.
Бебут подполковника Пипинца размазней не считал. Наоборот, считал его толковым розыскником, но спорить с начальником службы безопасности «Сибирских продуктов» не стал.
Игры вокруг завода принимали все более серьезный характер. А вот лица самих игроков в сгустившейся предгрозовой мгле были неясны. Кто там спрятался в темноте? – спрашивал себя Ермолай.
Они вышли из городского управления милиции, спустились с крыльца и остановились у кряжистого тополя.
– Знаешь, Ермоха, – будто пересиливая себя, произнес Часовских, – а, наверное, ты прав… Ну его к лешему, этот завод… Завтра из областной клиники машина за Дилингаровым придет… В областной центр повезут… Там его лечить будут… И я тоже уеду. Подожду, пока все вокруг завода этого успокоится… Машины жечь и по людям стрелять какие-то идиоты перестанут…
– Ну, и правильно… Чего тебе свою голову подставлять? Запасной же у тебя нет. Сегодня Дилингарова завалили, завтра – тебя. – одобрил его Бебут.
Часовских посмотрел на него своими жесткими глазами, хотел что-то сказать, но не сказал, лишь поморщился. Молча протянул руку на прощание, повернулся и пошел по направлению к гостинице.
Ермолаю показалось, что он даже стал меньше ростом.
27. Не произносите проклятий в грозу!
Тот вечер они проводили в Севастополе.
На улице Древней.
Эта было официальное название улицы. Она вела к развалинам Древнего города Херсонеса. Там, у моря, откопанные археологами, лежали его узкие улицы, выложенные цветной мозаикой полы маленьких домов и мраморные основания колонн в крошечных храмах.
Во времена античные времена это был крупнейший город Северного Причерноморья. Можно вообразить, как среди этих камней бурлила разноцветная толпа. Воздух кипел от человеческих желаний. В каменных ущельях прыгало эхо веселого смеха и горьких рыданий.
Теперь в Херсонесе обитала только тишина.
Ермолай с доктором Тукеевым сидели в белом саманном домике, недалеко от моря. В нем жила Валерия
