позволил маленькому скоростному истребителю пролететь сквозь место, где он только что находился.
Замысел Хэна был прост: подойти к дочери достаточно близко, чтобы преследующие её ракеты отвернули, и начали искать новые цели.
В те редкие моменты, когда он не уворачивался от обстрела и наблюдал за ней, он видел, что она неплохо справляется и сама. Её крестокрыл, подныривая и дёргаясь из стороны в сторону, всё выше поднимался в небо, стреляя из собственных лазерных пушек по кореллианским штурмовикам и перехватчикам класса 'бдительный'. Её цели или отворачивали в сторону, дымя, или взрывались, оставляя после себя в небе до странности мирные и яркие облака разрывов.
Если ракеты летели к ней спереди, она заваливалась набок, и они промахивались, или стреляла из пушек, и они взрывались, уничтожая ракеты, летевшие рядом. Если ракеты подбирались к ней сбоку или сзади, она избегала их, поднимаясь, или ныряя – неуничтожимый лист, пойманный сверхзвуковым ветром – и эти ракеты тоже проходили мимо.
Иногда рядом с ней летел другой крестокрыл, поддерживая её, двигаясь так, что делалось жутко от мгновенной согласованности их действий, от их совершенной взаимодополняемости В какой-то момент приближавшиеся к ней справа три ракеты взорвались в двухстах метрах от её крестокрыла без всякой видимой Хэну причины. Были ли они задеты шрапнелью? Уничтожила ли их Джейна взмахом руки и импульсом Силы? Хэн не знал.
Но он понял две вещи. Первая состояла в том, что как бы быстро он ни поднимался, вернее, мог позволить себе подниматься, учитывая постоянные наскоки вражеских пилотов, она поднималась быстрее. Вторая вещь представляла собой причиняющее боль осознание, сковывавшее его, как тяжёлая сеть опутывает усталого пловца: Джейна не нуждалась в его помощи.
Она была замечательным пилотом с не менее замечательным ведомым. Она была старше и опытней, чем был Хэн, когда он на 'Тысячелетнем Соколе' сражался с истребителями с первой Звезды Смерти. Что-то в ней было от Хэна, что-то от Леи, и в результате она фактически господствовала в воздухе.
В его сердце смешались гордость и боль от осознания того факта, что дочь превзошла его.
Рядом с правым бортом его бомбардировщика промелькнули зелёные молнии лазеров, и приближающийся ‹Ревун› взорвался. Вырванный из размышлений в реальность, Хэн взглянул направо и налево, осознал, что по обеим сторонам его сопровождают штурмовики, и чуть не выпрыгнул из кресла.
Но на его панели датчиков они светились зелёным – свои.
В его ушах раздался голос Веджа, и Хэн понял, что он слышит его уже некоторое время:
– В чём дело… эээ… Первый?
– У нас есть эскорт для выхода с поля боя, – объяснил Ведж. – К тебе уже должны были подойти.
– Они здесь.
– Мы должны покинуть район, Второй. У врага всё ещё численное превосходство, а мы не в истребителях. Кроме того, я думаю, что этим шустрым крестокрылом сверху управляет твоя дочь. Будет досадно, если тебя собьёт собственная дочурка, правда?
Хэн засмеялся. Смех был нервным.
– Это точно. Ладно, выводи меня отсюда. Кстати о дочерях, мне надо поговорить с тобой.
– Давай.
– Позже, на базе.
– Как скажешь.
Через несколько долгих минут битва над Реллидиром переместилась дальше от деловой части города. Прибывающие ракеты были израсходованы на Центр сценических искусств, против истребителей, которые были слишком медлительны или неудачливы, чтобы уклониться от них, и против друг друга, когда подрыв одной ракеты уничтожал целое их звено.
Сайэл наблюдала за небом в свой иллюминатор. Всё тело болело, и она чувствовала во рту привкус крови – Как дела? – спросила она.
Зуэб, стоявший коленями на своём кресле, развёрнутом в обратную сторону, вынырнул из кучи перемешанных схем и проводов, с которыми работал, и одарил её уклончивым взглядом.
– Так себе.
– Мы сможем выйти на орбиту?
– На орбиту – да, – пожал плечами салластанец. – Но не восстановить целостность корпуса. Знаешь, что будет, если надуть воздушный шарик, и отпустить его летать, выпуская воздух? Вот это мы и есть.
– Подключи наши лётные комбинезоны к источникам воздуха и тепла. Несколько минут на холоде мы продержимся.
– Да, босс, – Зуэб повозился около спинок их кресел, подключая костюмы к подающим устройствам для получения энергии и воздуха, затем вернулся на своё место. Сев, он издал звук боли. – Ох. Такое ощущение, что у меня больше не осталось позвоночника.
– А разве он у тебя когда-нибудь был?
– Невежливо.
Он пристегнулся к креслу.
Сайэл запустила двигатели. Они взвыли неестественно громко, звук казался искажённым и неправильным, однако диагностическая панель показывала, что энергия на реактивные двигатели подаётся. Медленно и аккуратно Сайэл оторвалась от земли и направила покорёженный нос 'Алефа' в небо в стороне от гущи боя, затем включила ускорение.
– Мы проиграли, – сказала она.
– Ты прекрасно справилась.
– Я прекрасно справившийся неудачник.
– Я готов летать с этим неудачником хоть каждый день. Кстати, лейтенант Барадис считает, что ты хорошо выглядишь.
– Чего?
– Он сказал это вчера на обеде.
– Ты пытаешься меня отвлечь.
– Да. Получается?
– Нет, – она нахмурилась. – Значит, Барадис?
– Сам я так не считаю. У людей слишком маленькие головы, чтобы они хорошо выглядели.
– Заткнись, – усмехнулась Сайэл.
Звёздная система MZX32905, рядом с Биммиэлем Нилани бежала со скоростью тренированного спортсмена, но когда она вышла из пещеры, где находился дом Дарта Вективуса, и где работал генератор искусственной гравитации, её движения стали неуверенными, а прыжки слишком длинными – она не имела того опыта перемещения при слабой гравитации, какой был у Джейсена.
Он начал её нагонять.
Она запрыгнула по рельсам вверх, в сторону жилья на поверхности, её световой меч давал достаточно света, чтобы видеть шпалы, на которые можно поставить ногу.
