Светлана

домов и старых маленьких.

Тем временем стало не так жарко, в садах поливали клумбы и грядки, и даже маленькие старые дома уже за­слоняли солнце. Костя сказал — эшелон простоит до ве­чера... Да, пожалуй, и лучше опоздать... Что сказать Кос­те, как посмотреть ему в глаза?

...Эшелон еще стоял на станции, длинный воинский эшелон. Он стоял на запасном пути, но паровоз уже был прицеплен и пускал к небу белые облачка.

Пока Светлана бежала вдоль поезда, спрашивая, где двадцатый вагон и как найти лейтенанта Лебедева, про­звучал сигнал к отправлению.

Светлане крикнули:

 — Скорей беги, девочка, сейчас поедем. Вон там он, там стоит. Видишь, мамаша его провожает!

Платформа сразу стала почти пустой, и, когда поезд тронулся, Светлана увидела Зинаиду Львовну.

Костя, уже на площадке вагона, махал Зинаиде Львовне фуражкой и смотрел то на нее, то, по- видимому уже без всякой надежды, в сторону трамвайной остановки.

Светлана закричала, подбегая:

 — Костя!

Его лицо сначала оживилось, но сразу потускнело, когда он понял, что Светлана одна. Он шагнул вниз, на подножку, и, кажется, хотел соскочить, но Светлана уже ухватилась рукой за нижнюю ступеньку и, выдыхаясь, проговорила:

 — Я не застала ее дома! Я оставила ей записку! Она приедет со следующим поездом!

Было трудно бежать и страшно отпустить подножку.

 — Сумасшедшая! — Костя нагнулся, подхватил Свет­лану и поставил ее рядом с собой на площадку.

Куда он увозит ее? На Восточный фронт — в далекую Маньчжурию?

 — Не ушиблась?.. — Он покачал головой. — Экая ты!..

Что означали Костины слова? Упрек в них был или уважение?..

Упрек! Упрек! Потому что сейчас же вслед за этим он грустно повторил:

 — Так говоришь — не застала?.. Ну, что же делать! Спасибо тебе. Александра Павловна дома была?

 — Да.

Светлана вспомнила, как испуганно поднялась с крес­ла Надина мать, когда вздрогнули фарфоровые собачки,

 — Она не говорила — Надя из Москвы должна была вернуться или там где-нибудь поблизости?

 — Нет, она не говорила... то есть нет, она говорила... Надя очень скоро должна была прийти... Она в магазин куда-то или к подруге поблизости... Александра Павлов­на сказала, что Надя обязательно сейчас же поедет к вам!

Первая наспех произнесенная ложь была, в сущности, даже не ложью, а вдохновенной импровизацией. Теперь она обрастала чудовищно лживыми, но успокаивающими подробностями. Особенно трудно было Светлане выдумы­вать успокаивающие подробности в то время, как соб­ственная судьба уже начинала немножко тревожить ее. Ее возмущало равнодушие Кости. Схватил, поставил на площадку и увозит на Дальний Восток без всяких объ­яснений. Где будет первая остановка? В Казани? В Ир­кутске? Можно себе представить, как будет тревожиться Наталья Николаевна! Только через неделю, не раньше, получит она телеграмму: «Выезжаю из Иркутска с по­ездом №...» Странно все-таки, что поезд идет не на восток, а на запад... Опять в Германию? Или на окружной доро­ге так получается — сначала туда, потом повернут? Спро­сить Костю не позволяло самолюбие.

Неожиданно паровоз, как будто одумавшись и поняв наконец, что везет совсем не в ту сторону, замедлил ход... еще и еще...

 — Он остановится? — спросила Светлана. — Я сойду здесь.

 — Зачем здесь? — сказал Костя. — Сойдешь на стан­ции. Стрелку проехали, сейчас назад будет толкать.

Как же она раньше не сообразила! Стояли на запас­ном пути. Поезд маневрирует, вот и все! Костя заметил ее смущение:

 — Ты что же, думала, что я тебя совсем с собой уво­жу? Да?

Светлана обиженно молчала.

 — Нет, серьезно! Светлана, что бы ты стала делать, если бы я тебя взял и увез?

 — Написала бы на вас рапорт вашим генералам! — сердито ответила девочка.

Поезд, пятясь, возвращался к станции. Станция была видна сбоку. Из-за деревьев показался кусок улицы и не­подвижный маленький черный автомобиль. Костя сказал голосом, захрипевшим от волнения:

 — Такси!..

Он первый увидел Надю. Он ждал только ее, а Свет­лана искала более заметного издали Алешу. Костя под­хватил Светлану, посадил ее себе на согнутую руку, как сажают совсем маленьких детей, и спрыгнул, придержи­ваясь за поручни, не дожидаясь, пока поезд остановится совсем.

Светлана осталась на платформе растерянная, вагоны еще двигались, а Костя мчался куда-то в сторону, девочка не могла понять куда. Она поняла только одно: Надя здесь.

Надя стояла под деревом около станции, потом начала медленно идти вдоль поезда. Она не была уверена, напра­во нужно или налево.

Костя подбежал к Наде, окликнул... Сначала хотел просто взять ее за руки — было какое-то мгновенное ко­лебание. И вдруг обнял ее так, что Надя почти уже не стояла на платформе, а только касалась ее самыми кон­чиками туфель. Конечно, он постеснялся бы целовать Надю при всех, если бы у него было больше времени или если бы Надя приехала заранее вместе с Зинаидой Львов­ной. Но Надя приехала в самую последнюю минуту, и времени было в обрез — ровно столько, чтобы паровозу отцепиться и прицепиться опять с другой стороны и увез­ти за собой красные вагоны уже в надлежащем направ­лении — на восток, на дальний Дальний Восток!

Как раз в ту минуту, когда Костя и Надя встретились, Светлана увидела у окна внутри станции озабоченное ли­цо Алеши. Лицо, впрочем, сейчас же исчезло.

Костя успел еще раз попрощаться с Зинаидой Львов­ной, поискал глазами Светлану, но она была совсем в стороне, там, куда он поставил ее, когда вагоны еще двига­лись.

Он помахал ей фуражкой, потом из вагона помахал Зинаиде Львовне и Наде и долго махал им всем вместе уже издали. Зинаида Львовна, прижимая к себе Светлану, хотела идти к трамвайной остановке, но появился Алеша и напомнил про такси. Надя молчала, у нее был какой-то ошеломленный вид.

 — Сначала отвезем Светлану в детский дом, — ска­зала Зинаида Львовна, когда они усаживались в маши­ну. — Ты, Надя, домой?

 — Нет, мне в институт.

 — А вы, Алеша, что же не садитесь?

 — Мне не по пути, совсем в другую сторону, я на трамвае поеду.

Он поклонился, заглядывая к ним через окошечко, но Зинаида Львовна протянула ему руку через Светланины колени. Пришлось ему и со всеми прощаться за руку.

Он сжал Светланины пальцы, как бы подтверждая просьбу никому не рассказывать об их встрече в поезде. Светлана молча ответила ему: «Помню. Я не болтливая!»

Наконец дошла очередь до Нади, сидевшей дальше всех. Его рука протянулась несмело, будто он уже забыл, с какой самоуверенностью хотел привести Надю «за ко­сы» несколько часов тому назад... или, наоборот, помнил об этом?..

Надина рука была как ледяная. Не поворачивая голо­вы, Надя едва коснулась пальцами его ладони. Он вы­прямился, неловко зацепился за дверцу и уронил очки. На мгновение Светлана увидела совсем рядом ставшие вдруг безоружными темные, очень печальные глаза.

Зинаида Львовна спросила:

 — Не разбили?

 — Нет, нет.