— Что происходит?! Владимир?! Владимир!… Сергеич!… — истерично заорал он.
Со всей возможной в подобной ситуации ловкостью я поспешил спрятать «подсолнух» в свой контейнер для артефактов.
Затем, чувствуя закипающую ярость, сорвал с плеча «Калашников» и, включив укрепленный на планке Пикатини тактический фонарик, взрезал им темноту в направлении нашей дневки.
Как я и ожидал, обоих валунов там уже не было.
Зато над белым песком стелилось призрачное изумрудно-зеленое сияние.
— Это полтергейст, Тигрёнок! Полтергейст! — крикнул я. — В переводе с нерусского — «буйство духов»!
В фильмах герой постарше обязательно добавил бы «Не бойся!». Но я добавлять не стал.
Потому что причин бояться полтергейста было очень много. Начать хоть с того, что в отличие от зомби, псевдогигантов и даже химер эту напасть не брали ни пули, ни огнеметы, ни гранаты. Оставалось лишь надеяться, что конкретно этот полтергейст окажется вялым и нецелеустремленным…
— Что я должен делать? — спросил Тигрёнок.
— Замри на месте и читай «Отче наш», — посоветовал я.
В следующий миг произошло событие, возможность которого я целый день продержал в самом дальнем чулане своего ума, а потом позабыл о ней так надежно, что, когда событие все-таки случилось, я едва не заорал от ужаса.
Зажглись «огни святого Эльма»!
Они вспыхнули на гребнях ближайших дюн мертвенно-голубыми кострами.
Множество тонких молний беззвучной зыбью заструились вниз, по белым склонам.
Если бы кто-то из нас в этот миг находился вблизи гребня любой дюны, этому кому-то сильно не поздоровилось бы. Могучие электрические разряды, накатывая один за одним, не оставили бы несчастному ни одного шанса выжить. И никакой экзоскелет тут не помог бы!
В сравнении с электрами на других уровнях Зоны здешние электрические аномалии были самыми матерыми.
— Не дрейфь, Тигрёнок. До нас они скорее всего не докатятся, — ободрил я своего спасеныша. И, поскольку счетчик Гейгера истерично трещал, обещая мне скорое свидание с врачом-радиологом, я вышел из ступора и пошкандыбал наконец прочь из черного озерца.
На этом напасти не кончились.
Потому что полтергейсты наконец-то вошли во вкус ночного безобразия.
— Да что это такое?! — вновь взвился Тигрёнок.
— Что на сей раз?
— Кажется, опять началось…
Он не успел завершить фразу, как я и сам понял, что именно началось.
Теперь камни летели в нас не по одному, а настоящим градом.
Причем это были не те сравнительно безобидные обломки кирпичей и комья глины, которые попадались кое-где у подножия дюн. А оплавленные патологическими энергиями разлома, гладкие и страшно радиоактивные катыши со дна озерца!
Полтергейсты доставали их со дна при помощи телекинеза — а телекинезом эти твари владели в совершенстве — и метили ими в наши бренные тушки. А также, что было особенно неприятно, в наши бренные бошки.
Пожалуй, сцене очень недоставало зловещего уханья и демонического хохота. Которые, если бы мы находились внутри фильма ужасов, непременно изливались бы буквально отовсюду да еще и отдавались бы гулким, нефизичным эхом — даром что дюны, сыпучие субстанции, хорошее звукопоглощение…
В реальности же камни летели в полной тишине.
И вот это было по-настоящему жутко!
— Может, убежим? Давайте убежим, Владимир Сергеевич! — взмолился Тигрёнок, доведенный бомбардировкой до исступления.
— Ты ночью здесь побегаешь… До первой жарки…
— Но что-то же надо делать!
— Отступаем к МАЗу. А там видно будет, — приказал я и подал своему подопечному пример прыткости — моему возрасту уже, увы, несвойственной.
Я промолчал о том, что проклятый МАЗ был, в сущности, последним местом, где мне хотелось бы дожидаться рассвета. Но цепочка полтергейстов, фланирующих вдоль разлома с одной стороны, и гирлянды «огней святого Эльма», смертельным водопадом струящихся с другой стороны, не склоняли к привередливости.
— Так что, спрячемся в кабине? — проявил догадливость наивный Тигрёнок.
— Ни в коем случае! И даже не прикасайся к ее двери! Падай за колесом!
Тяжело дыша, мы оба лежали под брюхом могучей советской машины, без устали бомбардируемой полтергейстами. Броня отзывалась ударам вулканических «бомб» низкими, короткими, но очень сочными звуками: «бэм», «бэмм», «бымм».
Обломки некоторых «бомб» падали достаточно близко от правого переднего колеса МАЗа. Радиационный фон в той точке, где мы с Тигрёнком находились, от этого неуклонно рос.
Дела наши были так плохи, что впору было запевать что-нибудь ободряюще-предсмертное, вроде «Врагу не сдается наш гордый «Варяг»!».
Спасения ждать было неоткуда.
До рассвета оставалось шесть долгих часов.
Да и, кстати, непонятно было, с какого бодуна здешние полтергейсты должны бояться рассвета…
Из недр гигантской бронированной коробки МАЗа вдруг начали доноситься подозрительные щелчки и потрескивания. Я не сразу выделил их на фоне ударов вулканических «бомб» как нечто, имеющее самостоятельную природу.
Но когда запахло горелой изоляцией и раскаленной канифолью, окончательно стало ясно, что внутри машины что-то происходит.
«Неужели чертов МАЗ еще и загорелся? — подумал я со злым сарказмом. — Или там проснулась еще парочка полтергейстов? Парочка, хе-хе, влюбленных полтергейстов, прячущихся там от строгих родителей…». Гипотезу насчет пожара следовало незамедлительно проверить, чтобы не стать жертвами внезапной детонации наполовину опустошенных баков с дизтопливом.
Я высунул голову со стороны левого, обращенного к дюне, борта МАЗа. — Ё-хан Па-алыч… — досадливо прищелкнув языком, протянул я.
— Что там? — робко спросил Тигрёнок.
— Песец на холодец во всей красе. Зона, похоже, живет с нашим МАЗом собственной половой жизнью…
И в самом деле!
Электры святого Эльма спустились гораздо ниже, чем я прежде в наивности своей надеялся.
Словно бы гигантский голубой язык протянулся от гребня дюны к корме МАЗа. С кончика этого языка раз в секунду срывался тонкий и прямой как спица разряд, впивающийся в основание решетчатой лафетной конструкции, увенчанной «ушами» микроволновой пушки.
Вдруг, опережая все мои самые смелые ожидания, могучий поток энергии сорвался с дюны и обрушился на МАЗ, затопив его ярким ослепительным сиянием.
Волосы на моей голове встали дыбом.
МАЗ над нами ожил.
Зажужжали сервоприводы.
Заныли вентиляторы систем охлаждения.
Запищали на пределе слышимости магнетроны.
Включились фары. И даже радио в кабине поймало какую-то далекую ретроволну.
