Soon to fill our lungs the hot winds of death
The gods are laughing, so take your last breath…
Уже пятую минуту мы вместе с нашим «Кормораном» болтались в воздухе на высоте двадцати метров.
Тигрёнок приятно удивил нас тем, что все-таки смог поднять эту многотонную дуру в воздух. Но на этом приятные сюрпризы, считай, закончились. Привести вертолет в равномерное поступательное движение в заданном направлении (а именно — на запад) у нашего юного друга пока не получалось.
Если бы на его месте был я, кабина вертолета сотрясалась бы от потоков непечатной лексики. Но интеллигентный Тигрёнок лишь сопел в тряпочку и сосредоточенно колдовал над приборной доской.
Тополь тоже принимал участие в этом цирке. На правах ценного советчика.
— А ты газку добавь! Газку-у!
— Да газку тут уже достаточно, — кротко отвечал Тигрёнок. — Я с автоматом перекоса разобраться не могу!
Словно бы иллюстрируя его слова, «Корморан» вдруг дал солидный крен на хвостовую балку и с устрашающей стремительностью пополз в сторону «Руслана». Учитывая высоту фюзеляжа исполинского транспортного самолета, это было совершенно не смешно.
Мы рисковали воткнуться ему в спину своей хвостовой балкой.
Зазевавшийся Тополь кубарем полетел через голову. «Твою дивизию!» — послышалось откуда-то сзади.
Тигрёнку, однако, все же удалось выровнять машину.
— Извентиляюсь! — как-то очень по-детски сказал он.
— Ты подними «вертушку» метров хотя бы на триста. И потом уже экспериментируй! — с трудом симулируя спокойствие, сказал я.
— Пожалуй, вы правы…
«Корморан» пополз вверх. И все бы хорошо, но теперь нас увидели из-за вала, с бронемашин лейтенанта Кайриса. Полминуты они решали задачу «свой-чужой», а затем у нас начались настоящие проблемы…
К вертолету потянулись цветастые щупальца очередей трассирующих пуль.
— В нас стреляют! — с неуместным возмущением заорал Тополь.
— Ясен пень, стреляют.
— Да вот и не ясен как раз этот твой пень! Они могли бы, между прочим, подумать, что мы «свои». Как они узнали вообще-то?
— Полагаю, по незабываемой манере пилотирования. — Я указал взглядом на Тигрёнка. Лицо у него было красным, как свекла. На лбу и подбородке блестели капельки пота. — Давай снова вниз, — сказал я ему. — Лучше уж падать с малой высоты целехонькими, чем с большой высоты изрешеченными, как дуршлаг…
Но Тигрёнок не ответил мне. И даже, кажется, меня не услышал. Он был поглощен собственным открытием.
— Да у них автопилот хитро настроен! — воскликнул он радостно.
— И что?
— Похоже, на сверхмалых высотах этот «Корморан» вообще никуда не полетит. Пока пароль не введёшь.
— А на каких полетит? Если без пароля?
— Чтобы это понять, надо подыматься дальше!
— Ну так подымайся, черт тебя дери!
— Так точно! — отвечал Тигрёнок и смело двинул рукояти управления.
Мы потянулись вверх. Трассирующие пули, увы, потянулись за нами.
Совершенно беззвучно в правой двери пилотской кабины образовался ряд круглых отверстий. Пули прошли мимо нас, чудом не задев Тигрёнка (мы-то с Тополем были в экзоскелетах). К счастью, Тигрёнок был так поглощен исполнением пилотских функций, что не заметил, как близко от него прошла смерть.
Полагаю, тут бы к нам и подкрался ценный пушной зверь с голубым мехом. Но на поле битвы возник новый и притом очень опасный фигурант.
Воды круглого пруда по правому борту от «Руслана» забурлили, будто кто-то засунул в пруд исполинский кипятильник.
Фонтаны пара ударили вверх.
Сушу захлестнули частые, злые волны.
И наконец над поверхностью воды показалась черная квадратная площадка размером с теннисный корт.
Я наблюдал весь этот катаклизм на одном из экранов приборной панели — туда транслировались данные с камеры, установленной на брюхе «Корморана».
Наблюдал — и поначалу не поверил своим глазам.
— Глядите, мужики, — сказал я, гипнотически тыча пальцем в экран.
— Интересно девки пляшут, — прошептал Тополь.
Отвлекать Тигрёнка дальнейшими комментариями мы не стали. Но смотрели на происходящее во все глаза.
Черная квадратная площадка поднималась все выше. Теперь было видно, что это лишь верхняя горизонтальная грань какого-то огромного объекта. От нее под углом вниз отходили еще четыре грани, скрывавшиеся под водой.
Прошло секунд десять, прежде чем диковинный объект, стремительно поднявшись на высоту шестнадцатиэтажного дома, явил себя во всей своей инфернальной красе.
— Да это пирамида… — ошарашенно прошептал Тополь. — Огромная…
— …И она летает, — одними губами продолжил я. — Вот теперь я понимаю, о какой Пирамиде говорил тот блондинчик.
— Какой еще блондинчик?
— Начальник наряда службы безопасности! Который нас досматривал. Они еще твой нож разрядили, помнишь?
— Этих не забудешь!
— Так вот, мы же именно там, внутри этой Пирамиды, с Шивой говорили!
— Да? А с чего ты взял-то? И что это вообще за дура?
— Тупишь, Костя, тупишь, — с осуждением сказал я. — Эта дура являет собой какой-то секретный радар. Без вариантов. Погляди хотя бы на плоскости фазированных антенных решеток…
— Решеток?
— Ну эти темные пятна правильной формы на ее гранях!
— Решетки… Радаром… — Костя почесал затылок всей пятерней, как он делал всегда, когда что-то мучительно осмыслял. — А что? Очень даже может быть… Я когда под Хабаровском служил, меня посылали на тамошний радарный комплекс раннего предупреждения о ракетном нападении… «Дон-3» назывался. Отдаленно похоже.
— Ничего не отдаленно! — заводился я. — А один в один! Я же все-таки физик, хотя и недоучившийся…
— Да верю, верю… Только что нам это дает? Почему ты решил, что мы с тобой были внутри именно этой штуковины?
— А то, дурья твоя башка, что вся ленинская комната, в которой мы Инвестора повстречали, у них была забита переходящими красными вымпелами «От командования Киевского военного округа». А стенгазета их гарнизонная называлась «Ударники эфира». И скалились с нее рожи всяких старших сержантов с типичными «мандавохами» в петлицах…
