Никакого пропуска у меня не было. Поэтому я молча протянул стражу порядка купюру в пятьдесят евро.
— Ваш пропуск не хватать, — сказал хорват без тени улыбки. — Малкий пропуск.
«Малко тебе, сука, пятьдесят евро! Вот нахал!» — мысленно возмутился я, но благоразумие взяло верх, и я удвоил сумму.
Капрал Беливук неожиданно широко просиял, посмотрел на меня как на родного и спросил с любезностью, переходящей в подобострастие:
— Надолго в Зону, брат?
Я охренел. Это что, получается, за сто евро меня тут готовы пропустить через Периметр в Зону? В таком случае это надо запомнить! Страшно рентабельно получается! Вместо всех этих мучений цивилизованно платишь деньги — и вперед!
Впрочем, я тут же вспомнил, что бесплатных пирожных не бывает, и посмотрел на веши более трезво.
Ведь дальше всё наверняка пошлее и грустнее. Через пятьдесят метров меня будет ждать коллега капрала Беливука, который снова потребует пропуск. И тогда соткой евро я вряд ли отделаюсь…
К счастью, в Зону нам было не нужно. Я счел необходимым объяснить это капралу.
— Тут у моей бабушки… бабушка — понимаешь?
— Понимай-понимай! — кивнул хорват.
— У бабушки дом был! До Катастрофы!
— Катастрофа — плохой!
— Бабушка рассказывала перед смертью! Дедушка еще при немцах! Тайник сделал! Говорила, может, там деньги есть! Я не верю! Но проверить охота!
Хорват кивал, но по его роже я понял, что он не понял ни хрена. Да оно и к лучшему, наверное.
— Можно идти? — спросил я, потрясая своей козырной саперной лопаткой с керамическим лезвием.
— Грибы — хорошо! — с маразматической доброжелательностью сказал хорват.
— А ягоды — еще лучше, — проворчал под нос Костя и потащил меня за рукав в кусты, правильно проинтерпретировав исторический момент.
Место, указанное Инвестором в его мессаге, сброшенной на мой ПДА, не выделялось ничем особенным.
Перед нами с Костей в тридцати метрах от автобусной остановки по азимуту, указанному в мессаге, колосился такой же точно бурьян, как и слева, справа, спереди и сзади.
— Хоть бы метка какая. Или столбик, — с досадой сказал я.
— Ага. И табличка: «Копать здесь. Инвестор», — ехидно добавил Тополь. — Может, датчиком аномалий попробуем? Ты его не взял?
— Нет, конечно. Зачем еще? Зато у меня есть вот это. — Я извлек из сумки рамочный миноискатель последнего поколения.
Я раздвинул телескопическую ручку прибора, вставил в уши горошины наушников и нажал на «ВКЛ».
В наушниках уютно зашуршало.
Костя присел на ближний пенек и принялся смолить «Голуаз» без фильтра, паразит.
Буквально через минуту ровное шуршание в наушниках сменилось ритмичным попискиванием — прибор явно что-то зачуял.
Нарезав пару кругов, я точно засек градиент и, следуя им, отыскал наконец точку, где пищание было самым громким.
— Похоже, нашел, — доложил я, вынимая горошины. — Теперь копай.
— А с какой это стати я «копай»? — Тополь глубоко и с наслаждением затянулся.
— С такой, что я искал. А у нас с тобой партнерство, основанное на равных паях!
— Ну хрен с тобой. На равных так на равных. — Тополь забычковал окурок о подошву ботинка.
К счастью, глубоко копать не пришлось — наш объект отыскался на глубине в четыре штыка.
И что это был за объект! Никогда не угадаете. Круглая коробка из-под леденцов — древняя, как говно птеродактиля.
Она была завернута в несколько слоев промасленной ткани, которая в свою очередь была упакована в полиэтиленовую пленку. Если бы не это, жестянка, конечно, уже прогнила бы насквозь.
Я распахнул коробку. Солнечный луч отразился от золотистой внутренней поверхности крышки и на секунду ослепил меня.
— Тут нам открыточка, — сказал Тополь, аккуратно, двумя пальцами, извлекая единственное содержимое нашего волшебного ларца.
— Дай-ка мне, — потребовал я.
Строго говоря, это была не открыточка. А поздравительный бланк, на какие раньше, во времена молодости моих родителей, наклеивали бумажные ленты с текстом поздравительных телеграмм, чтобы поздравления смотрелись чуточку наряднее.
Красочный бланк поздравлял трудящихся с Новым 1976 годом витой серебристой надписью. В комплекте также имелись: светящийся пьяной улыбкой снеговик, елочная ветка с блестящими шарами на ней, два бокала с шампанским и соблазнительный клин бисквита.
Волнуясь, я открыл книжечку бланка, чтобы прочесть текст телеграммы.
Вот что там было:
ПРОМАХНУЛСЯ ДЕСЯТЬ ЛЕТ ЗПТ ПРИБЫЛ
СЕМЬДЕСЯТ ШЕСТОЙ ТЧК
ТРАНСФОКАТОРЫ СГОРЕЛИ ЗПТ ОСТАЮСЬ
ЗДЕСЬ ЗПТ БУДУ ЖДАТЬ ТЧК
ПЛАНЫ ПРЕЖНИЕ ТЧК
ДЕНЬГИ КОМБАТУ НАХОДЯТСЯ СЧЕТ СБЕРБАНК РОССИИ 232305757 КОНТРОЛЬНОЕ ЧИСЛО
26041986 НА ПРЕДЪЯВИТЕЛЯ ПАСПОРТА ПУШКАРЕВА ВЛАДИМИРА СЕРГЕЕВИЧА ТЧК
БЛАГОДАРЮ ЗА ПОМОЩЬ ЗПТ ИНВЕСТОР ТЧК
ПЫ СЫ КПП ОЗНАЧАЕТ КОМАНДА ПРЕДПОЛЕТНОЙ ПОДГОТОВКИ ХА ХА ХА
— КПП это «команда предполетной подготовки», — оторопело повторил я. — «Ха-ха-ха». Неслабо, да? Я бы никогда не догадался!
— «Промахнулся десять лет?» — переспросил меня Костя, которому я прочел все это вслух и который явно пропустил мимо ушей мое замечание насчет КПП. — «Промахнулся десять лет?» — повторил он. — Хренасе!
— Почему хренасе? — пожал плечами я. — Севарена послушать, так Инвестор вообще должен был куда-нибудь к динозаврам улететь. И это в лучшем случае. А в худшем — выпасть из нашего, так сказать, континуума.
— Но прикинь! Это же ему где-то десять лет надо прокантоваться! Вместе со всей своей Пирамидой!
— Что ему кантоваться? Не забывай, он же машина! Может обойтись и без котлетки с макаронами. И новые зимние ботинки ему не нужны. Заляжет где-нибудь на дно, в грязь зароется…
— Но где? Где заляжет?
— Да мало мест, что ли? Вон, припятские болота кругом! — Я ткнул пальцем на север. — Топи там свою Пирамиду и дожидайся часа «че» минуты «мэ»…
— А электричество? Где он в болотах возьмет себе электричество? — распереживался за Инвестора Костя.
— А где он его брал в своем пруду на базе «каперов»? Точнее, на базе «команды предполетной подготовки»! В крайнем случае будет по ночам совершать налеты на трансформаторные будки и линии электропередач с целью пропитания…
