Аббат Кошон? Что за аббат?..
— Имя! Имя!!! — тряхнул он ее за волосы еще раз. — Как твое имя?
— Мое имя — Жанна д'Арк, — так же безучастно проговорила девушка, по-прежнему непроницаемо глядя прямо перед собой. — И я уже спасла Францию! Мое имя войдет в историю!.. А тебя, богоотступник, покарает господь!
Она еще какое-то время что-то говорила, столь же патетичное и гордое, потом, войдя в раж, пыталась даже петь «Марсельезу», но Аргун ее уже не слушал. Он схватил за рыжие волосы врача.
— Но почему ты молчал?
В душе Георгия Шалвовича уже проснулось мужество, которое он унаследовал от своих гордых предков. В самом начале он так легко сдался лишь потому, что слишком неожиданно на него обрушились боль и унижение.
— А ты у меня не спрашивал, — усмехнулся он.
Только теперь в полной мере осознал Аргун, какую непоправимую ошибку он совершил. Да, его подручные приволокли двух женщин, которых лишь сегодня привезли в «психушку», но ни они, тупые боевики, ни он, умный главарь, не подумали проверить, сколько всего за истекшие сутки было доставлено в клинику новых пациентов.
— За борт, обоих! — потухшим голосом распорядился он.
— Да, молодец, вот это по-мужски, — прокричал ему, услышав приговор, Иукуридзе. — За свою же ошибку убить больную женщину… Только на это ты и способен. Тоже мне, воин!.. Ты случайно в Буденновске за беременных женщин не прятался?.. Правильно она тебя свиньей назвала, правильно!
Он в запале нашел самое обидное для мусульманина слово — свинья.
— Стойте! — рявкнул Аргун подручным, которые уже подтащили Георгия Шалвовича к открытому дверному проему. — Он так легко у меня не умрет…
Один из боевиков, увидев шефа в таком бешенстве, послушно отпустил врача, сделал шаг в сторону, чтобы не мешать расправе. Второй, напротив, сжал руку жертвы еще крепче. Иукуридзе на это среагировал мгновенно. Он ухватил освободившейся правой рукой второго бандита за куртку и прыгнул в дверь сам. Тот попытался вцепиться в пустую турель, перекрыть ею проем, однако она, ему на беду, оказалась накрепко зафиксированной в походном положении. Одной рукой боевик удержаться не смог, громко ударился головой о броню и с криком вывалился наружу.
Все это произошло в одно мгновение. Какое-то время все молча смотрели на открытый дверной проем, сквозь который выпали два человека. Первым оторвал от нее взгляд и со страхом уставился на грозного шефа боевик, который, отпустив руку врача, практически обрек товарища на смерть. Он ждал немедленной расправы над собой.
Однако расправы не последовало. И без того сегодня слишком много людей потеряли, рассудил Аргун.
— Сам сегодня пойдешь и его жене расскажешь, — обронил он провинившемуся. — И закрой люк — дует.
Больная по-прежнему сидела на полу.
— А с ней что? — несмело спросил старший помощник.
— Когда прилетим на место, бросим эту Орлеанскую деву где-нибудь на дороге. Все равно она ничего никому рассказать не сможет, — решил Аргун. И добавил на своем языке: — Ну и денек сегодня, шайтан подери этого Ваху!
ПОДМОСКОВЬЕ, БЛИЗ ПСИХИАТРИЧЕСКОЙ БОЛЬНИЦЫ N…
— Куда садиться будем? — борттехник выжидательно смотрел на старшего.
Ингибаров и сам этим вопросом был искренне озабочен. Тут смешивалось несколько факторов, которые приходилось учитывать. С одной стороны, он понимал, что нельзя с психу садиться непосредственно на территории «психушки», чтобы окончательно не допсиховать психику психов, прости меня, учитель русской словесности, покойный Исай Иосифович Кацман, за столь дикое нагромождение однокоренных слов! С другой стороны, если произошла утечка информации из райотдела милиции, нужно спешить, потому что, вполне возможно, бандюки уже знают, куда именно успели увезти пострадавшую — успели буквально за полчаса до налета на райотдел этих самых бандюков. Правда, Вадим уже должен быть в больнице, так что особенно переживать не о чем. Но, опять же, не дай Бог, что случится, что может один человек, да еще такой неподготовленный, как Вадим… Нельзя было его сюда отправлять одного. Но он единственный оказался ближе всех к этому району, потому его единственного сюда срочно и направили. Передавать же информацию в местную милицию Ингибаров не решился. Кто его знает, вдруг опять произойдет утечка…
Впрочем, крайнего варианта Сергей Реисович не допускал. В самом деле, даже если главарю бандитов, который стоит над Султановым (любопытно все-таки, кто же это, ведь пока нет никаких зацепок…) станет известно место, куда именно доставили пострадавшую, потребуется время, чтобы самому добраться сюда и попытаться вытащить ее из лечебницы.
На многие вопросы мог бы ответить Вадим. Но он почему-то упорно молчал. Скорее всего, рация не достает, утешал себя Ингибаров, оборудование у них то еще, допотопное, не то что у мафии…
— Так куда будем садиться? — нетерпеливо напомнил о себе вертолетчик.
— Где-нибудь поближе к воротам, но не на самой территории, — принял решение Ингибаров.
В этот момент из кабины выглянул командир экипажа и призывно махнул им обоим.
Старший следователь и борттехник поспешили к нему. У Сергея сжалось сердце в тревожном предчувствии. Не просто так их подзывают, вдруг со всей очевидностью понял он. Там, внизу, что-то стряслось.
— Там что-то произошло, — прокричал, подтверждая его опасения, второй пилот, указывая пальцем в пол.
Борттехник откинул свою «сидушку», однако садиться не стал, замер, скрюченный, всматриваясь во что-то сквозь прозрачное носовое остекление. Ингибаров шагнул к борту, припал к иллюминатору.
Внизу была видна обширная обнесенная забором территория с несколькими разбросанными по ней строениями и ровными аккуратными дорожками. Посередине ее виднелись встревоженно метавшиеся люди. Вертолет шел довольно низко, и можно было разглядеть лежащее на траве тело, к которому склонились несколько человек в белых халатах.
Опоздали!.. Неужели они опять опоздали?..
Ингибаров оглянулся и показал пилотам, чтобы они садились прямо здесь, на территории. Впрочем, командир и сам уже принял такое же решение и плавно повел машину на снижение.
Сергей Реисович спрыгнул на траву первым. И побежал к лежащему на траве человеку. Это была женщина в больничной одежде; она лежала на спине и широко открытыми глазами смотрела в голубое небо с редкими облачками. Рот ее был широко раскрыт, под затылком траву густо залила кровь.
— Что здесь произошло? — безнадежно, с тоской в голосе спросил следователь.
— А то сам не видишь! — зло отозвался пожилой человек в белом халате. — Убийцы уже на вертолетах летают, а вы греблом щелкаете!
На вертолете? На вертолете… Значит, преступники прилетали сюда на вертолете! Потому и опередили их. Все правильно: мафии надо — она садится и летит, а тут пока все согласуешь…
— Тут был наш человек, — Ингибаров схватил медика за плечо. — Где он?
Тот выдернул плечо из его пальцев.
— Не знаю… Иди ты!..
— Вон он… — сказал кто-то у Ингибарова за спиной.
От ближайшего корпуса к ним потерянно брел Вострецов. Встрепанный, в порванной рубашке, со ссадиной на подбородке, с расцарапанной шеей, с раздавленной рацией в руке… Со следами слез на расстроенном лице.
