– Никаких перспектив римейка?
– Нам пришлось бы сделать счастливый конец.
– А если действие будет происходить в космосе, на другой планете? Как вам «Похитители звездолетов»? – Он ухмылялся. Это была шутка.
– Это бедная планета?
– Ну вот, – сказал Левисон. – Мы сразу заговорили о том, чего никогда не бывает в научно- фантастических фильмах, а именно о бедной планете. Почему в космосе одни богатые?
– Ферма Люка Скайуокера в «Звездных войнах» довольно бедная.
– Отлично, – сказал Левисон. – И все получилось. Что я хочу сказать: для чего я собираю вас на такие совещания – чтобы придумывать образы, придумывать героев и сюжеты, чтобы не полагаться только на людей со стороны. Чтобы мы могли участвовать в творческом процессе, чтобы воплощались наши собственные идеи. Теперь начнем все сначала. Почему мы ходим в кино? Приведите несколько причин.
Поднялись руки. Левисон метнулся к стоявшему наготове планшету с чистой бумагой и написал фломастером цифры от одного до пятнадцати.
– Номер один, – сказал он. – Гриффин пошел смотреть классику. Мы не будем расставлять причины по приоритетности. Вы заметили, я не хочу начинать список с таких клише, как уход от реальности или развлечение. Итак, мы скажем – и это вполне законная причина, чтобы сходить в кино, – мы скажем: «Мы ходим в кино, чтобы посмотреть классику».
Он написал «классика» на планшетном листе. Затем написал «развлечение» под номером два и «уход от реальности» под номером три.
– Загадки, – сказал кто-то.
Он добавил в список слово «загадки».
– Кто-нибудь ходит в кино ради секса? – спросил Левисон. – Разве парни не выбирают такие фильмы, которые могут завести их подруг?
Левисон усмехнулся и написал «сексуальное возбуждение».
– Новинки моды?
«Стиль».
– После фильма о Джеймсе Бонде мне хочется ездить быстрее.
«Энергия».
– Как насчет кинозвезд?
«Звезды».
– Мне всегда нравится смотреть на Париж.
«Путешествия».
– Комедия.
«Смех».
– фильмы ужасов.
«Страх».
– Песни.
«Песни».
– Любовные истории.
«Любовные истории».
– Мы перечисляем жанры или причины, по которым ходим в кино? – спросил Дрю.
– Неважно. Важно – что приводит вас в кинотеатр, – сказал Левисон.
– Мне нравится быть в толпе, – сказал Дрю. – Мне нравится быть среди людей.
«Общность».
Гриффин откинулся на спинку зеленого дивана. Он обдумывал объяснения. Прежде всего, он должен что-то сказать людям, собравшимся в кабинете. Как только тело будет найдено и отправлено в морг, он был уверен, что кто-нибудь обязательно спросит: «Гриффин, ты знаешь, что этого писателя убили у кинотеатра, в котором ты был вчера вечером?» Тогда он скажет: «Ходить в общественные места становится небезопасно». Нужно сказать что-нибудь непринужденное, что перевело бы разговор с конкретного убийства на то, что мир сошел с ума.
– Иногда, – сказал Дрю Познер, – должен признаться, я хожу в кино не для того, чтобы уйти от реальности, – хотя, думаю, это отчасти так, – а чтобы расслабиться. И не важно, какой фильм показывают. Важно, что это кино.
«Расслабление».
– Знаю, что это старомодно, – сказала Мэри, – но мне всегда нравились большие костюмные эпопеи.
«История».
– Хорошо, – сказал Левисон. – Цель этого упражнения – подумать, что мы любим, а не то, что мы должны любить, или что, на наш взгляд, должна любить публика, или что, как нам кажется, публика любит. Мы назвали пятнадцать причин. Назовем шестнадцатую. Есть желающие?
Гриффин поднял руку.
– Обычно я хожу в кино, чтобы посмотреть то, что все смотрят, чтобы поддержать беседу и быть в курсе. Когда я учился в четвертом классе, все крутые ребята в моем классе смотрели «Большой побег».[12] Я не видел этого фильма. Но делал вид, что видел.
Левисон замер у доски, пытаясь найти нужную формулировку.
– Попробуйте «леммингов», – посоветовал Дрю.
«Давление сверстников».
– Теперь, когда мы узнали, зачем мы ходим в кино, на следующем этапе нам нужно будет искать проекты, которые отвечают этим основным потребностям. Урок окончен.
Гриффин хотел бы, чтобы время остановилось до выхода дневного выпуска «Гералд». Он вернулся в свой кабинет и закрыл за собой дверь. Позвонил в магазин при студии и узнал, не пришли ли дневные газеты. Газеты пришли.
Когда он выходил, Джан подняла голову от сценария, который читала. Он ринулся в магазин, взял газету, опустив в автомат двадцать пять центов, и почти бегом отправился обратно в кабинет. Он отсутствовал пять минут. Он прошел мимо Джан и закрыл за собой дверь. Положил газету на стол. С таким же нетерпением он когда-то ждал появления первых отзывов на один из фильмов, выпущенных студией. То, что он искал, было на девятой странице.
Прочтет ли это Автор и поймет ли намек? Гриффин не был в этом уверен. Почему они назвали Кахане писателем, работавшим по контрактам? Гриффину было его жаль. Возможно, у репортера оказался сценарий или наброски к сценарию, а к тому же пара друзей в редакции, пишущих о шоу-бизнесе, поэтому у него было превратное представление о тонкостях этой профессии. Бедная Джун Меркатор. Она, наверное, любила Кахане. Жила бы она с ним, если бы ей не нравились его произведения? Трудно сказать. Ослепленная любовью, она могла считать, что он талантлив, как Мелвилл. Может быть, все последующие дни она будет читать неопубликованные рассказы Кахане и его неудавшиеся сценарии. Хорошо еще, если бы Гриффин мог сказать: «Я убил именно того, кого надо».
Гриффин проглядел список телефонных звонков. Звонил агент. Звонили из отдела маркетинга. Звонили из коммерческого отдела. Звонил автор. Звонил Левисон. Звонил его адвокат. Звонили из Лондона. Звонили ли Кахане так же часто? Звонили ли Автору так же часто?
Джан по внутренней связи: с ним хотел встретиться Уолтер Стакел. Гриффин попросил его подождать минуту. Он положил трубку. Посчитал до десяти, потом до двадцати, потом до двадцати семи. Подошел к двери. Лучше встретить Стакела у самой двери.
– Привет, Уолтер.
Стакел стоял у стола Джан, читая лежащие на столе документы, повернутые к нему вверх ногами. Когда
