история, происшедшая с ней, и в том числе в доме Гиршмана, оказалась глубоко похороненной. Даже о смерти такого заметного человека, как Налимов, в прессе не промелькнуло ни строчки. Каких усилий и денег стоило молчание, ей оставалось только гадать.
Все обвинения с Анны и Макса были сняты – благодаря дневнику Кирилла, который Анна видела мельком, побывав однажды у него в гостях. В той самой тетрадке аккуратным, почти детским почерком подробно описывались все до единой кражи, совершенные парнем – адреса, перечень похищенного. Но в ней не было ни слова о той преступной страсти, которую юноша испытывал к Анне. Эту тайну он не захотел доверить никому, даже своему дневнику.
Возможно, Анна поступила плохо, но она ни слова не сказала Максу о том, что услышала в лесу под дулом пистолета Кирилла. Его смерть осталась на совести Налимова, но предательство, совершенное им при жизни, Анна похоронила на самом дне своей души. Она не могла избавить отца от известия о том, что его сын оказался вором, но постаралась облегчить его горе, скрыв то, что он был еще и предателем. Любовь к ней была для Кирилла грехом, который он скрывал от всех. Анна не считала себя вправе осуждать чужие грехи.
