— Как странно, — задумчиво сказала Оля, — что в вашем мире происходили ядерные войны!..
— Увы, да, Оленька! Только непоправимое несчастье заставляет иногда образумиться людей. Так произошло и с нашими далекими предками.
Оля с ужасом смотрела на обнажившиеся после раскопок руины когда-то прекрасного города.
— Может быть, и у нас будут раскапывать города, в которых мы жили? — с грустью сказала Оля.
— Чтобы этого не случилось у вас, мы и добрались сюда.
— Неужели в недопустимости войн надо убеждаться на примере вашей истории? — с той же грустью в голосе спросила Оля.
Альсино не хотел волновать ее и сказал:
— Обойдем эти раскопки стороной.
И все-таки Оля заглянула в котлован. При виде обнажившихся на его дне оплавленных стен былых зданий, на которых представила себе тени исчезнувших прохожих, она поежилась, но не дала себе сникнуть, а заставила почти шутливо, как поступил бы дядя Джо, заявить:
— Куда же мы пойдем дальше? Опять в трубу? Мало нам вылететь в одну, а уж ищем под землей другую.
Альсино же, на полном серьезе поддерживая ее иронию, говорил между тем:
— Что делать! Весь наш мир пронизан трубами, впрочем, как и любой живой организм, начиная с костей и кончая капиллярами в тканях.
— И плот наш был трубчатым… И первая музыка родилась из трубочки пастушьего рожка! Правда- правда!
Ручей делал крутой поворот, путники, следуя его руслу, повернули, и перед ними открылся совсем другой вид. Небольшие рощицы окружали пруды яркой васильковой воды.
Оля залюбовалась неожиданным сочетанием цвета склоненных к пруду деревьев. Их кудрявая листва свисала к поверхности воды, словно подернутой раскрашенным льдом.
— Это что? Какое-нибудь место для отдыха?
— Нет. Это цех искусственной пищи.
— Цех? Такой красивый? Но искусственная пища!.. Одно упоминание о ней связано с чем-то невкусным…
— Она ничем не хуже естественной. Пленка на поверхности пруда с питательной средой — это выросшие на ней микроорганизмы. Они и придают воде такой необыкновенный цвет.
— Но они же противные!
— Ничуть. Их белок одинаково бесцветен и безвкусен, как и повсюду, где содержится. Но получать его непосредственно из микроорганизмов, напоминающих дрожжи, много выгоднее и рациональнее, чем откармливать растениями животных, а потом поглощать их трупы. Питательных веществ при этом оказывается в десять раз меньше по сравнению с тем, что содержится в пленке таких вот прудов.
— Не знаю, как это на вкус, но я так голодна, что готова съесть всю питательную пленку с любого пруда! — заявила Оля. — Кроме того, она выглядит так красиво. И вообще мне хочется подпрыгнуть и полететь над вашими просторами. Правда-правда! Помнишь, как мы летали над Москвой-рекой?
— Конечно помню! А я мечтаю, чтобы былая способность обнуления масс вернулась ко мне.
— Так вот какой у вас цех! А я думала, это какое-нибудь унылое серое здание. Но свои биомашины вы делаете ведь не под открытым небом?
— Вероятно, где-то здесь есть здание и такого цеха, раз тут недалеко станция подземного труботранспорта.
— Ой! Видишь группу людей? Они идут к нам… Но это вовсе не люди! Это ваши противные биороботы. Может, их послали за нами? Смотри, один перешагивает через ручей и идет прямо к нам… Что ему нужно? Что?
Оля вцепилась в руку Альсино, смотря на приближающегося робота.
— Это, скорее всего, продукция того цеха, о котором упоминал археолог. Все они только что сошли с конвейера, как у вас говорят.
— А тогда что ему надо от нас?
— Цеха у нас рассредоточены, приближены к местам, где живут те, кто работает в них, а между собой цеха связаны подземными трубами (опять-таки трубами) электромагнитного транспорта, перебрасывающего сделанные детали.
Альсино объяснял это, стремясь отвлечь Олю, победить ее неприязнь к появившемуся роботу. Но она недоверчиво смотрела на «человекоподобное чудовище»…
Глава 7. Опасные знания
В машинном зале по-прежнему нескончаемым напевом жужжала ветротурбина, бесшумно двигались биороботы, занятые наложением заплат на прорезанное в ветротурбине отверстие.
На площадке лежали четыре, казалось, бездыханных тела пришельцев из иномира.
Роботы, выполняя заложенную в них программу, равнодушно перешагивали через них. Те уже больше не мешали и не могли нанести ущерб энергостанции.
В открытую дверь машинного зала, светясь аурой, влетел археолог. Роботы сразу же признали в нем Человека, способного дать им запрошенные по каналам связи указания.
Археолог опустился на пол машинного зала около гудящего электрогенератора и направился к лесенке, ведущей на площадку.
Он уже знал из обмена мыслями с Альсино, каким способом им с Олей удалось выбраться отсюда.
При виде скорченных тел таких же людей, как и та девушка близ раскапываемого котлована на месте былого города, он снял со стены какой-то прибор и облучил им пришельцев, лежащих ближе к лесенке.
Сначала зашевелился Кочетков и сразу же вскочил на ноги. Иецуке, придя в себя, сел, недоуменно глядя на археолога. Тот походил на Альсино, но одет был совсем по-другому, в просторную одежду, напоминающую легкий оранжевый халат.
— «Я прилетел к вам по просьбе Альсино», — обратился археолог к двум пришедшим в себя людям.
Кочетков понял его по-русски, Иецуке — по-японски, оба невольно удивленные его безукоризненным произношением, хотя никаких слов он не произносил.
«Разумеется, так и должно быть! — разом подумали они с Кочетковым. — Ведь в неомире люди общаются друг с другом без сотрясения воздуха».
— Где же наша Оля, где Альсино? — спросил Кочетков.
