она кинулась на корму. В кромешной мгле, различить что-нибудь не смог бы и филин. Сносимая течением, лодка плыла посередине Волхова. Неожиданно взметнувшись из воды, две руки вцепились в корму лодки.
— Лёша!
Лена бросилась помогать, но тут же, с криком ужаса, отшатнулась. Вспышка молнии высветила того, кто был за бортом. В лодку залезал не человек, а лишь ужасное подобие его. Распухшее лицо темнело пустыми глазными впадинами, лопнувшая кожа клочьями свисала со щёк, обнажая рыхлое мясо. Сама смерть взглянула на девушку из темноты глазных отверстий. Дрожащими руками схватив весло, Лена с размаху ударила монстра по голове. Выпустив борт, чудовище ухнуло в воду. Мокрое, от дождя, весло, выскользнув из пальцев, улетело в темноту.
Сжавшись в центре своего ненадёжного убежища, Елена озиралась во все стороны.
На этот маленький островок, плывущий в бушующей водной круговерти, опасность могла придти, откуда угодно. Лодка начала раскачиваться. Какой-то дикий маятник, под водой, пытался её перевернуть Неожиданно взметнувшись из воды, что-то тяжёлое обрушилось на левый борт.
Отползя к противоположному борту, девушка освободила из уключины уцелевшее весло. Утопленник уже наполовину перевалился внутрь лодки и пытался найти опору правой ногой. Как копьём, лопастью весла Ленка ударила его в грудь. Так и не нашедший опоры, мертвец вывалился вон. Вываливаясь, он обеими руками вцепился в весло и девушке ничего не оставалось другого, как, выпустив из рук, лишиться своего последнего оружия. Отпуская весло, она потеряла равновесие и упала на борт. Слепящая боль, пронзив спину, парализовала. Нужно было собраться с силами, но времени на это уже не осталось.
Рука, вырвавшись из-под воды, впилась в её волосы. Раскат грома заглушил последний крик.
Пустая лодка, заливаемая струями дождя, быстро плыла по течению. Не вёсла гнали её, а одно лишь течение, да может быть ещё ужас, если лодки способны его испытывать.
— Давайте, берите его под ручки и на улицу.
Слова эти были обращены к Румбику с Комиссаром. Тащить нужно было Славика.
Спиртное-таки доконало его и, в парилке, он отключился. Холодный душ привёл его в чувство, но в норму, как решил Пантелеев, Славяна мог вернуть лишь свежий воздух.
Что бы не околел, на Славку напялили рабочую фуфайку и, вытащив на улицу, устроили у стены, под балконом. Позиция у него была царская, с видом на Волхов.
Прямо у его ног, начиналась широкая лестница, полого спускавшаяся к самой реке.
Только, Юдин всю эту прелесть вряд ли мог оценить. Безумно вращая глазами, он лишь мычал что-то нечленораздельное. Оставив его трезветь, в порывах ветра, друзья вернулись в сауну.
Саня Чертихин тоже сломался. Завалившись в предбаннике на лавку, он спал глубоким пьяным сном.
— Джентльмены! По моему, пора заканчивать, а то ещё чуть-чуть и я стану как Славик.
Ещё немного и все, пожалуй, стали бы как Славик, поэтому возражений, на слова Пантелеева, не последовало.
Помывшись под душем, все оделись и поднялись на второй этаж. Один Саша остался безмятежно спать в предбаннике. Разойтись по домам не было никакой возможности.
За окном бушевал ураган. В такую погоду, хороший хозяин и собаку бы из дома не выгнал. В комнате отдыха, опять, разгорелось биллиардное сражение. Правда, игроки часто не попадали по шарам и те, чаще вылетали со стола, чем попадали в лузы.
А, под балконом, медленно трезвел Славик. Вернувшаяся способность соображать, заставила его сильно удивиться. Сколько он ни тужился, но так и не смог ничего понять. Где он? Как очутился у Волхова? Почему в одной фуфайке?
Под многометровой толщей воды, на дне реки пробуждался от сладкого сна смерти утопленник. Его тело, забитое сильным течением под корягу, было присыпано песком. Оно и дальше преспокойно могло лежать во мраке глубин, медленно поедаемое рыбами, если бы не облако мёртвой воды, вдохнувшее в полуразложившийся труп силу нового, нереального существования. Сдвинув тяжеленное бревно и поборов мощь водных струй, мертвец поднялся на ноги.
Стержень его существа требовал пищи, он был голоден. Пронзив водную преграду, нечеловеческий взгляд начал обшаривать берег. Ему нужны были живые люди. Их можно было убивать и пожирать их души.
Перестав крутить головой, осматриваясь, Славян вгляделся в береговую линию. Его внимание привлекло нечто, отделившееся от воды и двинувшееся по лестнице в его сторону. Зрение у Славки было плохое и, даже щурясь, он видел лишь смутное пятно. По мере приближения, пятно приобретало различимые очертания. В конце концов, Слава разглядел высокого мужчину. Скорее всего, это был рыбак, так как на нём были резиновые сапоги с длинными голенищами и одет он был в брезентовую штормовку. Подойдя вплотную, рыбак остановился. С него потоками стекала вода и Славка поджал ноги. Рыбак молчал и заговаривать, похоже, не собирался. Некоторое время молчал и Юдин, но не выдержал и спросил первое, что в голову пришло:
— Ничего погодка, да?
Вместо ответа, рыбак молниеносно вытянул руку и схватил парня за горло.
Определённое время. Славка пытался сопротивляться, но пальцы противника имели силу тисков. Голова наклонялась всё ниже и ниже к убиваемому. Холодная жестокость глядела, из под капюшона, на агонию жертвы.
Перекуривая после очередной партии, Пантелеев, наконец, вспомнил об оставленном на улице товарище.
— Парни, а корешок то наш, наверное, уже инеем бедняга покрылся. Сходи, хоть что ли, Комиссар погляди, как он там сердечный. Всё равно не играешь.
Уговаривать Комиссара не пришлось. Он и сам подумывал о том, что не плохо было бы проветриться.
Отправив Комиссара, Румбик с Алексеем начали новую партию. Внезапно Румбик остановился и хлопнул себя по лбу.
— Чёрт! А Фадеич-то где? Он же с Ленкой, фиг знает, когда уплыл.
— Где-где, а я почём знаю.
— Ну, спаса-атель. А если случилось что?
— Да ну, скажешь. Голову даю на отсечение, приплыли, лодку пришвартовали и в город ушли.
— Пошли, глянем, здесь лодка или нет.
— Ну, пошли, посмотрим, если тебе так хочется.
Вышедшего на крыльцо Комиссара, сразу хлестнули по лицу холодные струи дождя.
Уткнув подбородок в воротник куртки, он поглядел на стоящий у стены автобус (дворец пионеров и школьников, по договорённости с начальником станции, парковал его здесь). Одно колесо было снято и здоровенная машина, как инвалид, стояла подпираемая домкратом. Не задерживаясь, Комиссар обошёл автобус и завернул за угол. У крыльца горел фонарь, а с этой стороны здания царила тьма.
Где-то здесь должен был находиться Славка. Рядом слышались звуки какой-то возни.
— Славян!
Комиссар остановился, дожидаясь пока глаза привыкнут к темноте. Челюсть у него отвисла, когда он смог различать окружающее. Совсем рядом, Славку душил здоровенный мужик. Пока Комиссар соображал, что к чему, Неизвестный выпустил из рук обмякшее тело и прыгнул на Комиссара. Страх подхлестнул того и, развернувшись, он бросился бежать. Помешала ему досадная мелочь. Видно спьяну, он не завязал на кроссовке шнурок, а может и завязал, да плохим узлом. Наступив на шнурок, Комиссар растянулся во весь рост. Мощные руки оторвали его от земли и, с размаху, швырнули об автобус. Оглушённый, он всё же сумел извернуться и приземлился на четвереньки.
Как раз в этот момент, дверь спасалки распахнулась и на крыльцо вышли Румянцев с Пантелеевым.
Времени подниматься у Алексея Ануфриева не было. Дико крича, он, на четвереньках, быстро как только мог, двинулся к крыльцу. Но не тут-то было.
