Гюльджан (обнимая Насреддина)
Ты всем приносишь вред. И очень часто. Но, кроме постоянного вреда, Ты кой-кому даешь и крохи счастья… Совсем нечасто, правда. Иногда. Мудрец (поддерживает Гюльджан)
Там, в пыточной, я был с тобою рядом И убедился: ты мужик незлой! (вспомнив)
Но как тебя зовут? Насреддин (улыбаясь)
Зови Мурадом Или Ахмедом. Или Абдуллой. (неожиданно)
Но если дружба светит впереди нам И станем кунаками ты и я, Зови меня Ходжою Насреддином! Мудрец (подхватывает)
А ты меня – Гусейном Гуслия! Насреддин
Ну мне пора! Гюльджан (с тревогой)
Опять? Насреддин
Опять! Гюльджан
Куда ты?! Насреддин
Мне надо быть в окрестностях дворца! (укоризненно)
Ты, видимо, забыла, что солдаты Арестовали твоего отца… Площадь перед эмирским дворцом. В центре площади – плаха. На ней трое несчастных, в которых мы без труда узнаем гончара Нияза, чайханщика Али и кузнеца Юсупа. Чуть в стороне, опершись на топор, застыл Палач. Вокруг площади волнуется толпа горожан. Сам Великий эмир в окружении придворных восседает в эмирском кресле – он пожелал осенить своим личным присутствием казнь важнейших государственных преступников. Наконец Эмир поднимает руку, и толпа затихает.
Эмир
Бухарцы! Эти три простолюдина – Злодеи!.. Мы их казни предадим!
