— Делать же нечего, пока бригадир придет…
— Уговорил, с тебя пол-литра. — Худощавый передвинул пешку назад, повернулся к Голубеву: — Новенький или к бригадиру?
— К бригадиру, — сказал Слава, усаживаясь на расшатанный стул. — Когда он появится?
— Сказал, через минуту, а уже полчаса ждем.
— Непыльно работаете.
— А чо нам, молодым да красивым.
— Каждый день так?
— Не-е, мы из командировки только что вернулись. Нарядики на завтра получим и пойдем баиньки.
В комнату вошел широкоплечий молодой мужчина, комплекцией не уступающий «гроссмейстеру». Не обратив на Голубева ни малейшего внимания, он достал из кармана брюк пачку сложенных вдвое бланков, бесцеремонно выставил из-за стола шахматистов, сел и ученической шариковой ручкой стал заполнять наряды. За стеной забренчала гитара. Мужчина недовольно покосился на стену, словно сам себя спросил:
— Как этот артист работал?
— Нормально! — с бодрецой воскликнул худощавый шахматист.
— В рюмку не заглядывал?
— Стаканы предпочитал.
— Почему не позвонил мне?.. Больше, Ушмоткин, никогда старшим в отъезд не поедешь!
Худощавый жалобно сморщил лицо:
— Вам, Евгений Павлович, легко строжиться — вы бригадир. А я — кто?.. Расконвоированный «химик». Наябедничаю начальству — темную схвачу.
За стеной голос вдруг завел:
Бригадир изо всей силы трахнул кулаком по стене — пение мгновенно оборвалось. Голубев засмеялся:
— Оригинальное выключение…
Бригадир удивленно поднял на него глаза:
— Вы кто такой?
— Старший оперуполномоченный уголовного розыска из района.
— Да?.. Сейчас, подождите…
Бригадир коротко подписал наряды, сунул их притихшим шахматистам, и те, столкнувшись в дверях, разом исчезли из комнаты отдыха.
Едва Слава упомянул фамилию Воронкина, бригадир нахмурился. Оказывается, Таежнинское строительно-монтажное управление наряду с прочими объектами строило в райцентре поликлинику. На прошлой неделе там потребовались газосварщики. Бригадир командировал в райцентр расконвоированного «химика» Ушмоткина, имеющего высший разряд газоэлектросварщика, а в помощь ему назначил таких же «химиков» Анатолия Телкова и Валерия Воронкина.
— Первых двух вы сейчас видели, — сказал бригадир. — А Воронкин за стеной арии исполняет. Напакостничал он что-то в райцентре?
— Разбираемся. У него есть футболка с рисунком из мультиков «Ну, заяц, погоди!»?
— По-моему, нет… В такой футболке уезжал Ушмоткин. Перед отправкой, помню, пригрозил ему: «Напортачишь в сварке — я тебе, заяц, покажу!»
— Воронкин и Ушмоткин внешне, кажется, одинаково выглядят?
— Абсолютно. И замашки у обоих одинаковые.
— Кто из них на магазинную кражу способен?
— Оба по одной статье отбывают.
— Живут все трое вместе?
— Да.
Молчание за стеной показалось Голубеву подозрительным, и он предложил бригадиру встретиться с Воронкиным. Когда они вошли в соседнюю комнату, Ушмоткин и Телков сидели на кроватях друг против друга, молча дымили сигаретами. На третьей кровати лежала гитара.
— Где артист? — кивком показав на кровать с гитарой, строго спросил бригадир.
— В магазин смотался, харчишек купить, — ответил Ушмоткин.
— В какой магазин?.. Что-то я не слышал, чтобы по коридору кто проходил.
Ушмоткин, виновато улыбнувшись, показал сигаретой на открытое окно:
— Мы, Евгений Павлович, напрямую ходим.
Голубев шагнул к окну — улица была пустынной. Через дорогу от общежития на двери скромного магазинчика с вывеской «Продукты» висел здоровенный замок. За магазином хмурился дремучий сосновый лес. «Ушел пройдоха!» — досадливо подумал Слава и повернулся к Ушмоткину:
— Вы говорили Воронкину, что у бригадира находится сотрудник уголовного розыска?
— А это тайна?..
— Ушмоткин!.. — вспылил бригадир. — Не прикидывайся простачком! Куда скрылся Воронкин?
— Провалиться сквозь землю, Евгений Павлович, не знаю! Мы с Толяном, как наряды получили, зашли в свою комнату. Валерка с гитарой на кровати сидел. Я говорю, мол, там к бугру… то есть к бригадиру, конечно, какой-то гражданин заявился, вроде из районной милиции. Валерке мигом шамать захотелось, ну и по привычке шмыгнул напрямую через окошко к магазину…
— Где ваша футболка? — спросил Ушмоткина Слава.
— Пижону одному в райцентре продал. Прилип как банный лист…
— Какому?
— Да я его совсем не знаю.
— Можно вашу спину посмотреть?
Ушмоткин замялся:
— На ней ничего красивого нет.
— Не болит?
— Спина-то? Давно отболела…
— Разденьтесь, покажите…
Ушмоткин нехотя стянул через голову майку, повернулся к Славе выпирающими худенькими лопатками — во всю спину синела татуировка безобразной русалки с распущенными волосами и упруго загнутым рыбьим хвостом. Ни малейших следов ранения на спине не было.
От мысли, что Воронкин сбежал, как говорится, из-под самого носа, Голубев расстроился. Первым делом он попросил у начальника Таежнинского отделения милиции в свое распоряжение проводника со служебной собакой.
Поджарая молодая овчарка обнюхала койку Воронкина, потянула кинолога из комнаты в открытое окно и уверенно вышла к автобусной остановке, откуда отправлялись маршрутные «Икарусы» до райцентра. Здесь след оборвался. Голубев попросил начальника отдела, отвечающего за соблюдение режима условно- досрочно освобожденными, немедленно объявить розыск Валерия Воронкина. На попутной машине Голубев помчался в райцентр, чтобы на конечной остановке, у железнодорожного вокзала, перехватить водителя маршрутного автобуса, на котором мог укатить из Таежного Воронкин.
Предположение Славы подтвердилось. Пожилой, хитровато щурящийся шофер новенького «Икаруса» припомнил невысокого парня в черной рубахе навыпуск — покупая в Таежном билет, тот болезненно морщился, словно у него невыносимо зудела спина. Доехал этот парень до конца маршрута и среди других пассажиров ушел от железнодорожного вокзала через деревянный мост куда-то в райцентр.
