потребуется. Не потому, что это хорошо само по себе, а просто за такой срок, в таком количестве подготовить настоящих пилотов невозможно. Но это и не планируется, творцы превентивной штурмовки должны уметь три вещи: поднять самолет в воздух, в составе группы довести его до цели и отбомбиться. Особая точность не нужна, решающую роль сыграет массовость. Не требуется обладать и навыками при посадке, ведь ожидается, что после первого удара авиация противника прекратит существование, и свои «технические» потери не будут иметь большого значения.
Специально для этих «летчиков-недоучек», утверждает В. Суворов, задолго до войны создается некий засекреченный самолет под кодовым названием «Иванов». Это не истребитель, не стратегический бомбардировщик. Это- машина «чистого» неба, которая, будучи беззащитной в воздухе, способна нанести неожиданный удар из-за угла. Ему не заданы высокие характеристики, а задана простота в изготовлении, ведь подобных машин должно быть столько, сколько в нашей стране людей с фамилией Иванов[237]…
Я ничего не придумал, просто в сжатой форме изложил мысли В. Суворова. Все же в подтверждение приведу некоторые его высказывания. Вот о летчиках, подготовка которых высшего пилотажа не предусматривала:
«Можно ли научить высшему пилотажу… за три-четыре месяца, которые Сталин с Рычаговым[238] в декабре 1940 года отвели на подготовку?
Нельзя.
Но высший пилотаж им был и не нужен. Их же (советских военных летчиков. — А.Б.) не готовили к войне оборонительной. Их же не готовили к отражению агрессии и ведению воздушных боев. Их готовили на самолет «Иванов», специально для такого случая разработанный. Их готовили к ситуации: взлетаем на рассвете, идем плотной группой за лидером, по его команде сбрасываем бомбы по «спящим» аэродромам, плавно разворачиваемся и возвращаемся. Этому можно было научить за три- четыре месяца даже невольника, тем паче что «Иванов» — «Су-2» именно на таких летчиков и рассчитывался. И если кто при посадке врубится в дерево — не беда: сержантов-летчиков у товарища Сталина в достатке… Так что решено было обойтись без фигур высшего пилотажа и без воздушных боев.
Именно тогда и прозвучал лозунг генерал-лейтенанта авиации Павла Рычагова, с которым он и вошел в историю: «Не будем фигурять!»[239]
А что это за «специально разработанный» для ста пятидесяти тысяч пилотов-недоучек[240] самолет «Иванов»? Этому скромному штурмовику второй половины тридцатых «отводит» В. Суворов едва ли не решающую роль. Вот что он пишет:
«…каким же рисовался Сталину идеальный[241] самолет, на разработку которого он отвлекает своих лучших конструкторов?.. Сам Сталин объяснил свое требование в трех словах — самолет чистого неба… крылатый шакал.
…В самый разгар рекордно-авиационного психоза Сталин ставит задачу создать «Иванов» — основной самолет для грядущей войны[242]. Но удивительное дело: от создателей самолета «Иванов» Сталин не требует ни рекордной скорости, ни рекордной высоты, ни рекордной дальности и даже небывалой бомбовой нагрузки не требует… Сталин требует только простоты и надежности.
Сталинский замысел: создать самолет, который можно выпускать в количествах, превосходящих все боевые самолеты всех типов во всех странах мира, вместе взятых. Основная серия «Иванова» планировалась в количестве 100–150 тысяч (!) самолетов[243] .
…Возникает вопрос о истребителях прикрытия[244]. Бомбардировщик в бою, особенно ближний бомбардировщик, действующий над полем боя и в ближайшем тылу противника, должен прикрываться истребителями. Если бы вместе с «Су-2» было заказано соответствующее количество истребителей прикрытия, то «Су-2» можно было использовать в любых ситуациях, например для нанесения контрударов по агрессору, напавшему на Советский Союз. Но истребители в таких количествах не были заказаны, поэтому была только одна возможность использовать «Су-2» в войне — напасть первыми на противника и нейтрализовать его авиацию. Другого применения беззащитным «Су-2» нет. Вот почему решение о выпуске минимум СТА ТЫСЯЧ легких бомбардировщиков «Су-2»[245] было равносильно решению начать войну внезапным ударом по аэродромам противника»[246] .
Иными словами, подавляющая часть авиации строилась и предназначалась исключительно для штурмовки застигнутых врасплох, расположенных у самой границы, забитых вражескими машинами аэродромов противника. При этом предполагалось, что штурмовка уничтожит все или почти все самолеты врага. Во всяком случае, последующей за первым ударом борьбы за господство в воздухе «не предусматривалось». К воздушному бою все сто пятьдесят тысяч военных летчиков не готовились!
Более того, якобы специально для внезапного удара созданный «Су-2», ни для чего другого, как утверждает В. Суворов, не годился. Правда, до войны было выпущено всего лишь несколько сот «Ивановых», но после превентивной штурмовки промышленность в короткий срок должна была выпустить их до сотни тысяч и более. Надо думать, штурмовки стали бы непрерывными, что, по идее, и обеспечивало господство в воздухе.
Вот еще одна цитата:
«…большую часть советских летчиков, включая летчиков-истребителей, не учили ведению воздушных боев. Чему же их учили? Их учили наносить удары по наземным целям. Уставы советской истребительной и бомбардировочной авиации ориентировали советских летчиков на проведение одной грандиозной внезапной наступательной операции, в которой советская авиация одним ударом накроет всю авиацию противника на аэродромах и захватит господство в воздухе»[247].
Если все это действительно планировалось Сталиным, то возникают некоторые вопросы.
Откуда могли товарищи Сталин и Рычагов знать в декабре 1940 года, тем более в середине тридцатых[248], что все самолеты Люфтваффе будут в «день М» находиться в непосредственной близости у границы? А если бы Гитлеру потребовалась передышка, либо фюрер вообще удовлетворился бы достигнутым и сумел договориться с англичанами о мире, и он просто не подтянул войска и авиацию к границе? Кого бы штурмовали ближние фронтовые бомбардировщики «Су-2»[249], дальность полета которых от «рекордной» была далека?
Каким это образом несколько сот «Ивановых», пусть даже с «И-16» и с «нормальными» штурмовиками и бомбардировщиками, могли уничтожить, пусть даже застигнутую врасплох, но рассредоточенную вдоль значительной протяженности границы всю авиацию противника? Немцы обрабатывали наши аэродромы в более чем благоприятных условиях. Первый налет сопротивления практически не встретил. Однако и в этом случае на земле было уничтожено не более 10–15 % нашей авиации. Логично предположить, что и сталинские «пилоты «недоучки» вряд ли сумели бы нанести врагу больший урон.
Но… что же было дальше, кто и как стал бы бороться с поднявшимися в воздух немецкими асами? Что было бы на второй день войны, на третий?..
И откуда, кстати, такая уверенность, что Люфтваффе удалось бы застать врасплох? А если на секунду предположить, что умудренные опытом двухлетней войны, прекрасно знающие, как оно бывает, осторожные, пунктуальные немцы перестрахуются? Наладят службу оповещения, станут выделять эскадрильи истребителей прикрытия и наших военлетов, к воздушным боям и «фигу- рению» не приученных, встретят в воздухе?
