Видимо, предвосхищая подобные вопросы, В. Суворов вполне квалифицированно подготовил себе и «запасной аэродром»[250]. Согласитесь, следующие его строки, несколько выбиваются из общего контекста: «Сталин вовсе не собирался начинать массовое производство «Иванова» в мирное время… Во время тайной мобилизации планировалось выпустить малую… серию — всего несколько сот этих самолетов. Назначение этой серии — освоить производство, получить опыт, облетать самолеты… Эти первые несколько сот можно использовать (а можно, выходит, и без них, «основных» самолетов войны обойтись — А.Б.) при первом ударе, особенно на второстепенных направлениях или вслед за самолетами с более высокими характеристиками.
А вот после нашего нападения массовый выпуск «Иванова» начнется десятками тысяч»[251].
Но ведь «Су-2», «самолет чистого неба», ведомый «пилотами-недоучками», вчерашними школьниками и студентами, мог применяться только по достижении полного господства в воздухе. Выходит, завоевать его должен был отнюдь не «Иванов»? Но тогда кто же? «Ил-2», бесспорно, был лучшим штурмовиком Второй мировой войны. Но, во-первых, и он, и новейшие фронтовые бомбардировщики[252] не могли все же эффективно применяться без прикрытия истребительной авиации, а В. Суворов, в чем мы уже убедились, подтверждает, что летчики-истребители к воздушным боям подготовлены не были. А во-вторых, «Илы» и пикировщики «Пе-2» только начали поступать в войска. Для выполнения столь масштабной задачи, как уничтожение Люфтваффе одним ударом, их было слишком мало.
При всем желании и бесспорной настойчивости доказать недоказуемое невозможно. Если «Ивановы» и сто пятьдесят тысяч молодых парней, наскоро получивших начальную летную подготовку, должны были нанести превентивный удар и уничтожить Люфтваффе на земле, то где же эти многие десятки тысяч самолетов «Су-2»? Если же завоевать господство в воздухе в развернувшихся воздушных боях должны были «нормальные» самолеты, то все рассуждения В. Суворова в части предусматривающегося превентивного решающего авиационного удара следует отбросить. При этом и о ста пятидесяти тысячах «летчиков- недоучек» также можно забыть, а массовая, но слабая подготовка летного состава выглядит уже не мудростью вождя, даже не его недальновидностью — преступлением.
Мы-то понимаем, что «основной» самолет войны «Иванов» нужен В. Суворову для того, чтобы преимущество немецкой истребительной авиации и слабую летную подготовку наших пилотов волшебным образом превратить в «гениальный план» по скорому, в несколько часов, завоеванию господства в воздухе. А что не получилось — Гитлер виноват. Якобы загнанный в угол кролик от отчаяния бросился на удава и едва не перекусил его пополам.
Внезапной массированной штурмовкой вражеских аэродромов, видимо, можно нанести противнику чувствительные потери и добиться определенного преимущества, но для достижения прочного долговременного господства в воздухе этого явно недостаточно. Его добывают и удерживают в воздушных боях. Не штурмовкой «спящих» аэродромов достигается господство в воздухе, напротив, последнее позволяет такие штурмовки производить. Но если и впрямь допустить, что Сталин планировал подобную, имевшую столь мало шансов на успех авантюру, если представить, что ради гипотетического превентивного сокрушительного удара он по существу лишил авиацию летчиков-истребителей, то о какой его гениальности речь?
Я все же думаю о вожде лучше. Сталин ведь действительно неплохо разбирался в качестве основных видов боевой техники, и действительно «без одобрения Сталина… ни один образец вооружения не принимался и не снимался»[253]. Но такой порядок распространялся на любой образец военной техники. «Иванов» — один из многих.
На мой взгляд, все было гораздо проще. И мы, и немцы к мысли о необходимости иметь фронтовой легкий бомбардировщик пришли почти одновременно. Для Люфтваффе был разработан уже упоминаемый «Ju-87», прозванный нашими бойцами за неубирающиеся, растопыренные под крылом шасси «лаптежником». У нас был разработан и запущен в производство «Су-2».
«Иванов»[254] если и пользовался поначалу особым вниманием вождя, то лишь потому, что представлял собой новый тип самолета, на который возлагались большие надежды. Для второй половины тридцатых годов это была добротная машина, имевшая достаточное вооружение (шесть пулеметов «ШКАС», до 500 кг бомб на наружной подвеске), но в то же время легкая и скоростная (максимальная скорость до 486 км/час). Оттого, что самолет получился вполне приличным, и шли, вероятно, разговоры о планирующейся большой серии[255]. Но… время шло, и его тактико-технические данные перестали удовлетворять возросшим требованиям. Появился знаменитый «Ил-2», штурмовик нового поколения, и судьба «Иванова» была решена. Жизнь не стоит на месте. Используя опыт, накопленный при создании «Иванова», конструкторское бюро П. О. Сухого разработало в середине сороковых бронированный штурмовик «Су-6», ни в чем «Ильюшину-второму» не уступающий. Машина не пошла в серию лишь потому, что хорошо зарекомендовавший себя «горбатый» был уже освоен промышленностью.
Техника имеет свойство морально устаревать, при всем желании поставить тысячи и тысячи «БТ», «Т-26», «Т-28», «Т-35», «И-15», «И-16», «И-153», тот же «Су-2» «в первые ряды» невозможно.
Что касается «ста пятидесяти тысяч пилотов-недоучек», то вряд ли можно считать этих молодых людей пилотами в полном понимании этого слова. Время было такое. Молодежь тянулась к авиации, и государство шло навстречу[256]. Был ли в этом умысел? Возможно. Но ведь летчиками становились не в авиашколах мирного времени, военными летчиками становились в бою. Те, кому удавалось выжить.
Все это к слабой летной подготовке в войсках и разгрому нашей авиации не имеет ни малейшего отношения. Трагедия первых дней, первых недель и месяцев — трагедия не только авиации, но и всей истекающей кровью армии — это прямое следствие чистки и утвердившихся «новых» порядков. Могли ли лейтенанты и капитаны, враз сделавшиеся генералами, преданные Сталину и задавленные его авторитетом, не поверить, когда вождь прямо сказал, что войны не будет? Могли они, напуганные масштабами террора, хоть что-то изменить? Большинство уцелевших, вне всякого сомнения, хорошо усвоили уроки чистки. Не высовываться, меньше болтать и предпринимать что-либо, лишь получив прямой приказ.
И приказ был получен, но не на приведение авиации в боевую готовность, а прямо противоположный, показать немцам, что мы ни к чему не готовы… Нашлись и такие, единицы, кто, ощущая всем своим существом, что немцы вот-вот нападут[257], рискнули приказ этот не выполнить. По иронии судьбы, фашисты, перед тем как перемолоть, спасли этих людей от расстрела…
Несколько слов о стратегической авиации. Собственно, у нас ее фактически не было. В. Суворов и в этом усматривает агрессивные устремления СССР, нацеленность Сталина на превентивный решающий удар. Вот что он пишет:
«Сталин мог предотвратить войну.
Одним росчерком пера.
Возможностей было много. Вот одна из них.
В 1936 году в Советском Союзе был создан тяжелый скоростной высотный… НЕУЯЗВИМЫЙ бомбардировщик и подготовлен приказ о выпуске тысячи «ТБ-7» к ноябрю 1940 года. Что оставалось сделать?
Оставалось написать под приказом семь букв: И. Сталин.
…«ТБ-7» имел четыре винта и внешне казался четырехмоторным самолетом. Но внутри корпуса, за кабиной экипажа, Петляков установил дополнительный пятый двигатель, который винты не вращал. На малых и средних высотах работают четыре основных двигателя, на больших — включается пятый. Он приводит в действие систему централизованной подачи дополнительного воздуха. Этим воздухом пятый двигатель питал себя самого и четыре основных двигателя. Вот почему «ТБ-7» мог забираться туда, где никто его не мог достать…
Имея тысячу неуязвимых «ТБ-7», любое вторжение можно предотвратить. Для этого надо просто пригласить военные делегации определенных государств и в их присутствии где-то в заволжской степи высыпать со звенящих высот ПЯТЬ ТЫСЯЧ ТОНН БОМБ. И объяснить: к вам это отношения не имеет, это мы
