инициалы С. 3., права в своем заключении, интересно также бы узнать: перед кем именно Рублев проявлял себя?
Немало людей в классе подозревало, что Оля Самохвалова неравнодушна к нему. Уж очень она, оставаясь непримиримой к его недостаткам, самоотверженно вовлекала в общественную работу этого рыжего вредину! Но сам Колюня никаких поводов для таких подозрений не давал. Оле Самохваловой от него доставалось не меньше, чем Зарецкой или Гречкосей...
Но на самом деле Рублеву хотелось нравиться сразу многим девчонкам, в том числе и тем, которых он третировал. И хотя все девчонки класса, кроме Оли, с презрением отворачивались в сторону, как только Рублев начинал упражняться в остроумии, это его ничуть но смущало. Он был твердо убежден, что они таким манером пытаются скрыть восхищение его остроумием. И, как ни прискорбно это отмечать, в чем-то он был прав. Едва Колюня открывал рот и, подобно многим заикам, с заброшенной назад головой начинал с шумом втягивать в себя воздух, в классе воцарялась тишина. Всем хотелось услышать, что ляпнет этот тип Рублев. По части внимания к себе он превосходил всех, включая и Олю Самохвалову, каждое слово которой ло идее должны были ловить все. Случалось, после уроков, когда надо было сделать важное объявление, а класс неудержимо рвался в раздевалку, Оле удавалось — с риском порвать голосовые связки! — перекричать всех и остановить бегство. «Все меня слышат?» — уточняла она в обстановке полной тишины, Но тут начинал судорожно втягивать в себя воздух Колюня Рублев...
В седьмом классе он решил обзавестись девчонкой. Конечно же, не для того, чтобы оттачивать на ней свое остроумие. Хотел в собственных глазах вырасти и в глазах тех, кто считал его способным лишь языком молоть.
Третируя девчонок, он со временем понял, что без них, увы, нормальной жизни быть не может. К примеру, тебе надоело общаться с такими же, как ты сам, детками, хочется посидеть в компании людей постарше и послушать их умные речи. Но приходить без девчонки туда, где, наперед знаешь, будут одни пары,— весь вечер чувствовать себя неполноценным. Кто бы на тебя и как ни посмотрел, все равно во взгляде прочитаешь вопрос: «А тебе чего здесь надо, мальчик?» Другое дело, когда за столом сидишь со своей девчонкой. Протягиваешь соседу сигареты, и тот не делает козьей морды, не спрашивает: «А тебе разрешают курить?» «Пэлл Мэлл»!» — уважительно покачает он головой, разглядывая пачку. «Пэлл Мэлл»,— небрежно подтвердишь ты. И между вами уже возник контакт. Опять ни о чем не спрашивая, сосед наливает тебе и твоей девчонке. И кто бы знал: не эта дрянь в рюмке, которой в хороших домах полы красят, дорога, а то, что тебе налили ее ровно столько же, сколько и всем.
Колюня, Колюня...
Или — выдался хороший вечерок. Уроки приготовлены, либо решено вообще не браться за них. Что делать? Киснуть дома? А для чего такое великое изобретение, как телефон? Позвонил своей девчонке, сговорился с ней поехать, допустим, на Горького. Людей повидать, себя показать... Идти от «Национала» до Белорусского — все равно что плыть по реке, текущей сразу туда и обратно. Тебя толкают, ты толкаешь. Все как и должно быть. С девчонкой не обязательно разговаривать. Можно просто идти и идти. Она несет на себе твою руку и даже часть предплечья. Ты своим видом всем показываешь: лучше, чем она, девчонки встретить невозможно, и пусть только кто-нибудь плохо посмотрит на нее...
Убедив себя, что заиметь свою девчонку совсем неплохо, Колюня стал ждать подходящего случая. Но вдруг ему показалось, что он поступит не по-товарищески, если оставит в стороне своего дружка Валерия. Тому ведь тоже, наверное, надоело в деточках ходить и мамочку во всем слушаться. И вот однажды, когда Коробкин зашел, чтобы поменять книги, Колюня предложил ему заключить наступательный союз.
— Вдвоем пристать — раз плюнуть! — горячо убеждал он дружка.— Представь: впереди нас по улице идут две богини. Одна блондинка, другая — брюнетка. Ты заходишь слева, я — справа. «Здравствуйте, девочки! Это что за город? Москва?! Неужели? А мы только что с Командорских островов: морские котики, туманы... Кстати, меня зовут Колюней, а его Валерием. А вас как?» И — дело в шляпе...
Нет, друг Валерий так и не понял, для чего ему приставать к незнакомым девчонкам. Набрал для себя охапку журналов «Техника — молодежи», для матери — «Человек и закон» и ушел. А Колюне стало ясно: придется опираться на собственные силы...
Долго его мучил вопрос: какую девчонку выбрать? Не нарваться бы на дурочку вроде той, что живет через один подъезд — на почве несчастной любви выпила пригоршню димедрола, еле откачали. С такой свяжешься — потом не развяжешься...
Всех одноклассниц он сразу же отвел как возможных претенденток на звание «своей». У него было такое чувство, что за годы совместной учебы и неутихающей вражды он до какой-то степени породнился с ними. Да и в душе-то сознавал: ни одна из них никуда с ним не пойдет. Самохвалова? У этой на уме только уроки и магазин. Самое большее, на что согласится,— чтобы он после уроков помогал ей отовариваться и тащил баул от универсама.
В конце концов он присмотрел хорошенькую девчонку из параллельного седьмого. Она чем-то запоминала артистку Галину Польских в молодые годы. Заранее придумал несколько остроумных фраз, чтобы сразу расположить к себе. Однажды вышел следом за ней из школы с загадочно поднятым воротником пальто, в надвинутой на лоб вязаной шапочке с бомбошкой нa макушке. Дождался, когда она попрощается с подружками и пойдет одна. Чтобы поравняться с ней, осталось сделать шагов пять. Но тут у него вне плана незнакомо и страшно застучало сердце, все перед глазами, как в сильный ливень, поплыло, в горле стало сухо, точно он вместе с воздухом заглотнул крылышко засушенной бабочки из гербария. Галина Польских в молодые годы, что-то почувствовав, остановилась и с робкой надеждой поглядела на него. Колюня же, словно в этом и заключалась цель его преследования, на ходу ударил ее сумкой и, неуклюже топая, побежал дальше с прыгающей бомбошкой на голове...
Колюня, Колюня...
И когда классная потребовала, чтобы он подвинулся и уступил место новенькой, у него снова все поплыло в глазах. Он даже не взглянул на Малышеву. Но от одного ее присутствия Рублева, как стрелку компаса близ рудных залежей, затрясло. Правда, он успокоился, как только новенькая села за другую парту. Но тут он явственно услышал; «Трус несчастный! Такой шанс упустил!..» Оглянулся по сторонам, желая выяснить, кто же это его так сильно приложил? Но все уже были заняты делом и забыли про него. Приложил Колюню его «внутренний голос»...
Взаимовыгодная сделка
Хорошо, когда дежуришь по классу не ты, а кто-то другой. Дежурный, как бы он ни старался, всегда на нерве и уязвим для упреков. Завести его ничего не стоит...
— Кто сегодня дежурный?!
— Мы! — Братья Карамазовы с неохотой прервали углубленное изучение очередного выпуска «футбола-Хоккея».— А что?
— Они еще спрашивают! — в притворной истерике забился Колюня.— По моей парте ползает муха! Уберите ее, уберите!..
— Больной,— сделали Братья общее заключение и, продолжая подведение итогов футбольной недели, забубнили, как молитву: — «Кайрат» выиграл у «Пахтакора», московское «Торпедо» у минского «Динамо», «Арарат» проиграл «Шахтеру»…
У всех свои заботы, свои интересы.
— Люди! Кто еще не сдал мне фотокарточки на комсомольский билет — сда-вай-те! — заклинала Оля Самохвалова.— Малышева! — окликнула она новенькую— та нескольким девочкам класса что-то рассказывала.— Когда принесешь?
— Завтра!..
— Последняя муха сезона! Яркий представитель класса насекомых! — самого себя забавляя, устроил аукцион Колюня.— Сто рублей! Кто даст больше? Сто рублей — раз, сто рублей — два...
— ....и еще в этой книжке есть раздел про Венеру Милосскую как идеал женской красоты,— делилась впечатлениями о прочитанном Малышева.— Девчонки, ни в жизнь бы не поверила, что это про нее! Но я же своими глазами читала!..
