дал согласие, избрав профессию защитника Родины.
Испытания
Начало Великой Отечественной войны застало меня в военном городке, неподалеку от Минска. Там находился склад Наркомата обороны, где я, уже будучи старшим сержантом-сверхсрочником, заведовал хранилищем автобронетанковых запчастей. Склад обслуживал войска Белорусского Особого военного округа. На нашем складе находились два полностью укомплектованных броневика — БА-10 и БА-20 — и поступавший из капитального ремонта танк Т-28.
Бои развернулись на минском направлении. Получилось так, что связь со штабом округа была потеряна. Начальник склада майор Денисковский и его заместитель по политчасти политрук Фещенко, посовещавшись, решили направить меня в Минск, в штаб округа, и выяснить, что делать со складом.
Рано утром 26 июня я на броневике выехал в Минск. Могилевское шоссе оказалось запруженным колоннами наших войск, двигающихся на запад, и беженцев — на восток. Лишь к середине дня добрался я до Минска. Город было не узнать. Дома горели, улицы завалены битым кирпичом, изрыты воронками. Во дворе штаба округа пылал костер из бумаг, в помещениях — ни души. Узнал, что все уехали и штаб находился в другом месте.
К вечеру я наконец возвратился в свой военный городок и доложил начальнику склада о результатах поездки. К тому времени он получил уже доставленный нарочным приказ об эвакуации склада. Утром 27 июня майор собрал личный состав и отдал необходимые распоряжения. Весь день мы готовили имущество склада, упаковывали его в ящики, останавливали автомобили, спешившие на восток по шоссе, и загружали наиболее дефицитными запасными частями, резиной. Семьи военнослужащих, детей отправляли на санитарных машинах.
Я попросил у майора разрешения вывести танк Т-28.
— Так к нему же нет экипажа, — возразил Денисковский. — Как ты поведешь?
— Один справлюсь. Все-таки более трех лет служил механиком-водителем. А эта машина хорошая, сильная, жаль оставлять.
Меня поддержал политрук Фещенко. Наконец майор сказал:
— Так и быть, готовь машину! Отвечаешь за нее.
— Есть! — козырнул я и побежал к танку. По пути зашел домой, позвал на помощь жену, и принялись вместе за работу. Натаскали воды, принесли и установили аккумуляторы, взяли три сотни патронов и зарядили пять пулеметных дисков. Пока жена ходила за комбинезоном и танкошлемом, я успел залить горючим и маслом пустые баки, проверил все и вывел машину к воротам склада. А там уже выстроилась колонна машин с имуществом — погрузили все, что можно было взять. Впереди поставили броневики с командованием, замыкающим — мой Т-28.
Последние слова прощания. Накануне вечером мы с женой побывали у ее родителей в деревне Ефимово, посоветовались, как быть дальше. Рая хотела ехать со мной, но отец и мать убеждали, что ей лучше остаться с ними, что на пятом месяце беременности уезжать неизвестно куда рискованно. В конце концов я согласился с этим. «Ненадолго же расстаемся, — успокаивал я жену. — Разобьем фашистов, и я буду опять дома».
И вот теперь мы прощались на лесной дороге возле нашего склада. «Сына береги!» — крикнул я из люка (считал, что родится обязательно сын, а родилась дочь, Антонина).
Наконец колонна выехала на Могилевское шоссе. У райцентра Червень нас обнаружил и обстрелял немецкий самолет-разведчик. Машины рассредоточились, а после того, как вражеский самолет улетел, снова начали выезжать на шоссе. Я тоже стал заводить танк, однако мотор не запускался.
— Что случилось? — спросил подъехавший ко мне на броневике майор Денисковский.
— Вероятно, какое-то повреждение, — ответил я. — Сейчас проверю.
— Ремонтируй и догоняй нас, а мы должны торопиться, — сказал начальник склада, поворачивая вслед за колонной.
Больше часа провозился я, пока исправил повреждение в карбюраторе. За это время колонна склада ушла далеко вперед, и догнать ее было довольно трудно. Но я выехал на шоссе и повел танк на высокой скорости.
Вечером подъехал к Березине. Здесь много было наших войск. Долго я искал свою колонну, но не нашел, — видимо, она ушла дальше. Решил присоединиться к располагавшейся в лесу у реки части, доложил ее командиру, что отстал от своей колонны. По его распоряжению меня накормили, дозаправили танк горючим. В машине я и переночевал. Утром по приказу командира части ходил в разведку. После этого участвовал в ликвидации вражеского десанта.
Командир, отдавая распоряжение на уничтожение десанта, показал по карте дорогу и хутор, куда надо было следовать.
— Разведчики сообщают, что там кружил самолет и противник высадил десант. В том районе действует местный истребительный отряд. Поможешь ему и возвратишься обратно.
Я направился по указанной дороге…
В роще возле шоссе у меня и произошла встреча, повлиявшая на все дальнейшие действия.
Только выбрался из машины, услышал громкий голос:
— Здравствуйте, танкист!
Я оглянулся и увидел перед собой группу военных — майора и четырех молодых парней. Майор попросил у меня документы и, удостоверившись, что я и есть старший сержант сверхсрочной службы Малько, сказал:
— По договоренности с командиром части, пославшим вас сюда, вы отныне вместе с танком поступаете в мое распоряжение.
— Есть! — ответил я.
Майор осмотрел машину, обошел ее со всех сторон, даже постучал по броне и удовлетворенно произнес:
— Ничего себе, коробочка. Т-28?
Я подтвердил.
— На такой воевать можно. Сильная машина.
Действительно, Т-28 хотя и являлся средним танком, но имел мощное по тому времени вооружение: пушку и четыре пулемета. Короткоствольная 76-миллиметровая пушка была установлена в центральной башне, пулеметы — в боковых и тыльной. Экипаж — 6 человек. Одним словом, это была довольно грозная бронированная крепость.
Пока майор рассматривал машину, я пригляделся к его спутникам. Все они были курсантами. Познакомиться мы так и не успели. Майор поставил задачу:
— Возле Минска, в болоте, застряли три наших учебных танка. Необходимо их вытащить. Заводите машину!
Я уселся на свое место, майор с курсантами тоже забрались в танк, и мы двинулись в направлении к Минску. Но когда подъехали к тому району, где должны были находиться застрявшие танки, обнаружили, что их там нет. Лишь развороченные гусеницами колеи указывали, где стояли машины. Их, видимо, уже вытащили.
Отвели Т-28 в лес, переночевали. Дежурство несли по очереди. Меня сменил в середине ночи курсант с артиллерийскими петлицами. Мне спать не хотелось, и я остался на некоторое время с курсантом. Поговорили с ним, познакомились. Курсант назвался Николаем и рассказал, что перед самым началом войны он прибыл в командировку в Минск. Здесь и застала его война. В штабе, куда он прибыл, его оставили в распоряжение майора, который с группой курсантов готовил к отправке учебные танки. Он тоже не знал своих спутников, потому что дел было много и тут уж не до разговоров.
— А как вы думаете, товарищ старший сержант, — спросил меня Николай, — если утром тут появятся немцы, что мы будем делать?
— Будем драться, — ответил я. — Машина наша надежная, да и командир, видать, толковый. Так что
