собираюсь сказать ему «да», то такие мысли не должны посещать мою голову. Хочу ли я за него замуж? Наверное, да, так будет правильно. Но почему меня это так пугает? Почему вызывает чувство отвращения к себе? Почему одна мысль о замужестве навевает на меня такую тоску? Безысходность. Безумие… Я хочу спать, я слишком устала… Я прилегла на диван, и мои глаза закрылись. Я погрузилась в блаженную дрему.
Телефон… Эта серая падла звонит не переставая! Как мне надоело! Повернуться, закрытыми глазами нащупать шнур, подтянуть к себе этого возмутителя спокойствия. Может у Патрика изменения в планах? Где же этот чертов шнур?! В конце концов, я подтянула к себе телефон на столько, что бы можно было, не вставая взять трубку:
– Да… – В этом одном моем «да» прозвучало все мое мнение по поводу звонящих людей и телефонов, в общем.
– Элен… – Мои глаза широко распахнулись, сон слетел в один миг, я чуть не подпрыгнула на диване.
– Да, Ребекка? – Но мой голос всё так же вял. И как мне это удаётся? Наверное, во мне погибает великая актриса.
– Элен, мне передали твою просьбу. – Просьбу? Что она несет? Я ничего не просила. – Я не даю тебе разрешения уехать, и ты должна прийти завтра на работу. – Металлическим голосом отчеканила моя начальница. Что я слышу? Да это не просьба. Это приказ. Ха!
– Нет. Я уезжаю завтра. – Я говорю с ней, как с пятилетним малышом. Самой противно. Если бы она не была такой… такой непрошибаемой.
– У тебя назначены переговоры с клиентом. Ты сорвешь мне дело, а я вычту неустойку из твоего жалования. – Ух, ты, она еще и угрожает. Не на ту напала!
– Ребекка, солнышко! – Мой голос мгновенно стал сладким и мягким как карамель. – А не пошла бы ты… Вместе с клиентом, жалованием и своей конторой? Ты что не поняла меня, лапушка? Я выхожу замуж! И это значит, что я увольняюсь. – На том конце провода повисло молчание.
– Алло? Там кто-нибудь есть? – Издевательски пропела я. – Если вы любите молчать, то звоните не кладбище.
– Что ты несешь?
– О чем это ты? – Я не могла себе отказать в возможности поиздеваться над этим айсбергом в юбке. – О моем увольнении или…? – Не слишком ли далеко я захожу?
– Ты прекрасно поняла – о чем я. Не строй из себя дурочку, тебе не идет. – Теперь в ее голосе проскальзывали опасные нотки. Но мне было уже все равно. Я поняла, что ничего не добьюсь от нее. Даже таких простых слов, как: «Прости, я соскучилась, я хочу тебя увидеть, нам надо поговорить». Боже, Реб, скажи это, и я примчусь к тебе. Мне не нужен Патрик. Мне нужна…
– Ты так думаешь? – О, боже я сама сладость. Только в груди, что-то кольнуло. – Оставь меня в покое Реб, и я подумаю, на счёт увольнения.
– Это шантаж!
– Называй, как хочешь, мне все равно.
– Ты пожалеешь об этом.
– А вот это уже угроза.
– Бери свой чертов отпуск, езжай куда хочешь, и выходи замуж столько раз сколько потребуется!
– О, спасибо, Ребекка, ты настоящий друг!
– Я ненавижу тебя. – Сколько боли в одной фразе. Как много она мне сказала. Но это не то, Реб, это не те слова, которые я хотела бы услышать от тебя. Жаль, что все так получилось.
– О, Реб. Поверь, это чувство взаимно. А теперь пока! – Я положила трубку на рычаг и с наслаждением откинулась на подушку. Идиотизм! Пора заканчивать с этим. Я поеду к Патрику, и если он ещё раз сделает мне предложение, отвечу согласием. Мы идеально подходим друг другу. У нас общие интересы, он понимает меня и уважает моё мнение… В конце концов – он мужчина! И это правильно… Боже кого я убеждаю??? Почему похоже на то, что убеждаю сама себя? Неужели я сомневаюсь? Нет! Патрик, Патрик… ну может быть ещё парочка мужчин… И никаких Ребекк…Никаких! Никаких безумных ночей, безумного жаркого шепота в ночи. Ничего этого… Все. Почему она не поговорила со мной по-другому? Неужели она не понимает?… Почему?
Всё-таки хорошо жить за городом. Правда, добираться сюда без своего транспортного средства довольно проблематично, но всё-таки. Первое, что поражает, когда выходишь из душного переполненного автобуса – это тишина. Такая пустая тишина, что тебе в первые секунды кажется, что ты оглох. И лишь потом ухо выхватывает из этой тишины пение птиц, потом появляются звуки шелеста листвы, и спустя несколько минут, когда городской слух полностью адаптируется к деревенской тишине, ты понимаешь что не одна в этом мире. Конечно, это не совсем деревня. Здесь нет коров, свиней и прочей живности. Это скорее пригородный квартал, для состоятельных людей. То есть для тех, кто может позволить себе иметь огромную квартиру в городе, но предпочитает собственный дом в деревне. Аккуратные газоны неистово зеленеют под ярким солнцем, где-то работает газонокосилка. Они косят траву, чуть ли не по два раза в день. Потому что заняться больше нечем. Дома были в основном белые, они ослепительно сияли под солнцем, прямо-таки крича о достатке хозяев. Дом Патрика очень сильно отличался от остальных. Для начала он был не белый, а светло бежевый, с такой тёмно-красной, почти бардовой, крышей. Патрик никогда не вырубал деревья, которые стояли рядом с домом. Обычно он объяснял это своей занятостью, но я то знала, что ни за какие блага мира он не согласится срубить хотя бы одно огромное раскидистое дерево перед окном. Ему, как и мне, доставляло удовольствие посидеть в тени этих величавых громадин. С дороги этот дом, для меня, выглядел самым уютным и мирным на всей земле. Он просто утопал в зелени. Мирно и, как-то особенно – по домашнему, выпуская из зеленых объятий лишь светло-коричневое крыльцо. Под моими босоножками мягко шуршал гравий, это тоже было особенностью дома. Потому что перед остальными были либо усыпанные песком, либо выложенные плиткой дорожки.
Я подошла к двери и лишь протянула руку, что бы постучать, как она распахнулась. На меня налетел вихрь рук, губ, глаз… Патрик… Он особенный человек, хотя часто и раздражает меня излишней настойчивостью. Он смеялся, целовал мои щеки, глаза, губы. Его руки ни на секунду не выпускали меня. У меня появилось счастливое ощущение, что я попала домой. Всё-таки выйти за него замуж это действительно правильное решение.
– Патрик, Патрик… – смеясь, я отстранила его. – Ты просто снесешь меня на землю. Ты ведешь себя как мальчишка!
– Элен, это плохо? Раньше ты не жаловалась! – Он тоже смеялся. – Я так рад, что ты приехала!
Одной из особенностей Патрика было то, что он мало обращал внимания на мои непродуманные слова. К счастью, его ничего не могло обидеть, иногда казалось, что он вообще не способен обижаться. С ним было легко. И сложно одновременно.
– Заходи, заходи Элен! – Он отступил, давая мне возможность пройти внутрь. Я прошла в коридор и поставила сумку на пол. Тут ничего не изменилось. Все так же желтая кленовая лестница, прикрытая красной ковровой дорожкой, поднималась вверх. Стены украшали все те же незатейливые картинки, купленные где-то на блошином рынке. Незамысловатость и простота обстановки всегда притягивала меня. Полумрак коридора действовал на меня успокаивающе. Дом вообще был мрачноватым, как считали соседи, но мне он нравился. Патрик обнял меня и притянул к себе:
– Ты не представляешь, как я долго ждал этого момента. Ты прямо как сумасшедшая на своей работе.
«Сумасшедшая… ая… ая… ая… я… я… я…» – эхом раздалось у меня в голове. Я поняла, что сейчас Патрик меня поцелует. Почему мне захотелось увернуться? Его мягкие губы осторожно коснулись моих. Я должна ответить, ведь приехав сюда, я согласилась на то, что отныне моя жизнь будет состоять только из
