Братская ГЭС

но зря на людей надеется он.
Я,
   например,
             перестала.
Жалко мне Ленина:
                  идеалист.
Цинизм
       уютней.
               Цинизм
                      не обманывает...»
А Братская ГЭС:
                «Ты вокруг оглядись:
нет,
     он обманывает,
                    он обламывает.
Я
   не за сладенько робких маниловых
в их благодушной детскости.
Я
   за воинственных,
                     а не молитвенных
идеалистов действия!
За тех,
        кто мир переделывать взялся,
за тех,
        кто из лжи и невежества
все человечество
                 за волосы
тащит,
       пусть даже невежливо.
Оно упирается,
              оно недовольно,
не понимая сразу того,
что иногда ему делают больно
только затем,
              чтоб спасти его...»
Но пирамида остроугольно
смотрит:
         «Ну что же, нас время рассудит.
Что, если только и будет больно,
ну, а спасенья не будет?
И в чем спасенье?
                  Кому это нужно -
свобода,
         равенство,
                    братство всемирное?
Прости,
        повторяюсь я несколько нудно,
но люди -
          рабы.
                Это азбучно, милая...»
Но Братская ГЭС восстает против рабского.
Волны ее гудят, не сдаются:
«Я знаю и помню
                 другую азбуку -
азбуку революции!»

АЗБУКА РЕВОЛЮЦИИ

Гремит
       «Авроры» эхо,
пророчествуя нациям.
Учительница Элькина
на фронте
           в девятнадцатом.
Ах, ей бы Блока,
               Брюсова,
а у нее винтовка.
Ах, ей бы косы русые,
да целиться неловко.
Вот отошли кадеты.
Свободный час имеется,
и на траве, как дети,
сидят красноармейцы.
Голодные, заросшие,
больные да израненные,
такие все хорошие,
такие все неграмотные.
Учительница Элькина
раскрывает азбуку.
Повторяет медленно,
повторяет ласково.
Слог
      выводит
              каждый,
ну, а хлопцам странно:
«Маша
      ела
          кашу.
Маша
     мыла
          раму».
Напрягают разумы