Оля сидела между бригадиром и Чижаком. Зина — на другой скамейке, рядом с Гороховым. Она изредка бросала на новую лаборантку деланно равнодушный взгляд.
Когда грузовик выбрался из тайги на асфальтированное шоссе, Зина вдруг предложила:
— Степан Иванович, может, заглянем к нам после кино? Я предупрежу мать, она пельменей налепит… Второй месяц у нас, а настоящих сибирских пельменей не отведали еще…
— Я — за, — подхватил Чижак. — Гулять так гулять! Раз живем!
— Да что ты, такая орава нагрянет, — покачал головой Азаров. — Это сколько пельменей лепить надо… Спасибо, Зина.
— Ой, это же пустяки! — Лаборантка стала загибать пальцы. — Мама, Светка — сестренка моя, тетя Капа… Ну, и я могу. Пока будете в кино, мы управимся.
— Не пойдешь в кино! — воскликнул Веня.
— Я серьезные картины люблю.
— Про любовь, конечно? — подхватил Веня.
— И про любовь. — Зина оглядела сидящих в кузове. — Ей-богу, ребята, не пожалеете!
— Накладно вам будет, — проговорил серьезно Горохов.
— Вы не знаете сибиряков, — обиделась девушка.
Некоторое время ехали молча.
Степан, заметив, что Зина опустила голову, сказал:
— Хорошо. Посоветуемся с Анван.
Лицо девушки просветлело.
— Скоро мой дом. Надо будет Васе дать сигнал…
В кузове стало веселей. Веня замурлыкал какую-то, песню. Христофор машинально стал отстукивать ритм ногой.
«Газик» выехал на околицу Талышинска. Зина внимательно смотрела по сторонам.
— Вот здесь… Постучите, Степан Иванович.
Машина сошла на обочину и остановилась.
Азаров спрыгнул на землю и пошел выяснять ситуацию. Вернулся он быстро и махнул рукой:
— Порядок.
И когда Зина уже перелезла через борт, поддерживаемая бригадиром, Оля неожиданно попросила:
— Зина, можно мне с вами? Помогу…
Девушка растерялась:
— Да мы справимся, что вам возиться…
— Мне интересно, — сказала Оля. — А кино это я два раза видела. Можно?
— Можно, конечно, — еще больше смутилась Зина.
Оля решительно спрыгнула на землю.
Степан, улыбнувшись, обменялся с Гридневой взглядом.
— Оленька! И вы нас покидаете? — сокрушался Чижак, когда машина тронулась. Он театрально прикладывал руки к груди, пока грузовик экспедиции не скрылся за поворотом.
10
Дом Зины, ладный сруб-пятистенка, стоял посреди ухоженного сада. Ровные, тщательно прополотые грядки с зеленью пролегали между двумя десятками яблонь. К изгороди жались кусты малины и крыжовника. Возле потемневшего от времени сарая дремали под дождем осоловевшие куры.
Метнулась занавеска на окне, послышался топот босых ног, и на крыльцо, укрытое резным крашеным навесом, выскочила девчушка лет тринадцати, уменьшенная копия Зины.
— Ты, Светка, с ума сошла! — закричала старшая сестра. — Простынешь босиком!
— Не простыну. — Девочка с любопытством осматривала Олю.
— Входите, Оля, — просто предложила Зина.
Та зашла в сени, скинула у порога боты. Света проворно подставила ей расшлепанные туфли с обрезанными задниками.
— Спасибо, — поблагодарила Гриднева. — Давай знакомиться: Оля.
— Светлана! — гордо протянула руку девочка.
— А теперь не путайся под ногами, — строго сказала Зина. — Где маманя?
— У тети Капы.
— Покличь. Гости у нас будут… Да постой ты, егоза. Надень чулки. Папаня где?
— Пошел в баню с Митькой и дядь Сашей.
— А что свою не затопили? — спросила Зина.
— Да нет, пиво пить. Митька приходил, сказал, что в столовой нету. А в бане, наверное, есть. А если в бане нет, поедут на станцию… — тараторила Света.
— Будет тебе болтать, — вытолкала ее за дверь сестра и предложила: — Проходите, Оля, в комнаты. В гостиной посидим. Хотите, в моей комнате. Книги там есть…
— Все равно. Можно и в гостиной.
Оля присела на диван, обитый черным дерматином и застеленный дешевой дорожкой. Наблюдала за Зиной, которая деловито переставила какие-то безделушки, украшавшие столик с радиолой, распахнула занавески, согнала с буфета большого растрепанного кота, лениво усевшегося посреди комнаты.
— Что, ваши родители в отпуске? — спросила Оля, чтобы завязать разговор.
— Сегодня же суббота.
— Ах да! Совершенно спутались в голове все дни… До вас я ведь в геологической экспедиции работала… Тоже без выходных и суббот.
— Почему ушли от них? — спросила Зина, продолжая наводить порядок. Она старалась не смотреть на Олю.
— Так. Не сработалась…
— Бывает.
— Развели там одну сплетню…
— А как же вас муж отпустил из Москвы? — Зина спохватилась: — Это Анван говорила, что вы замужем…
Оля вздохнула.
— Ушла я от него. — Она хрустнула пальцами. И, чтобы сменить тему разговора, попросила: — Поставьте пластинку, Зиночка, что-нибудь повеселей.
— Какая это музыка для вас, для московских… Сличенко, Пугачева…
— Поставьте. У нас в Москве то же самое крутят.
Зина включила радиолу. Комната наполнилась звуками гимнов древних инков.
— Има Сумак? — спросила Оля.
— Ага.
— Нравится?
— Ничего. Мамане моей очень нравится. Хотите, поставлю другое?
— Пускай… А у вас ребята хорошие. В экспедиции, — пояснила Оля.
— Хорошие, — вздохнула Зина. — Колумб, например, отличный парень. Серьезный, усидчивый. Вы не подумайте, это он не зная ляпнул, что нам накладно будет принять вас. У нас что деревня — каждый другого как облупленного знает. А тут гости! Азаров, Анван, Веня, вы… Знаете, какой праздник для мамани и папани! А Колумб, он осторожный такой, экономный очень. Лишней копейки не потратит. Так же и о других думает… Говорит, семья у него на плечах…
— Он же молодой, лет двадцать шесть!
— Двадцать четыре… А вон и маманя!
Первой в комнату влетела Светка. Села на стул, взяла на колени кота и уставилась на Олю.
