бабы и девки — доступные шлюхи! — являлись жертвами! Они, исходя похотью, заманивали его, а потом издевались, смеялись. Он только мстил, и, если задуматься, спасал многих других мужчин от мерзких тварей! Ведь разве могла такая, как, например, Анна Городецкая, составить чье-то счастье?
Он хорошо помнил их первую встречу. Леночка держала за руку высокую смуглую девушку с короткими темными волосами и откровенным взглядом. В ее одежде, в позе, в изгибах губ сразу чувствовалась вызывающая независимость.
— Это Анета Городецкая, моя давняя подруга, — сказала весело Леночка. — А это господин…
— Этого господина я прекрасно знаю, — прервала ее Городецкая. — Значит, вы дружите? Интересно…
С первых же слов, в интонации, в хрипловатом голосе Петр сразу уловил призыв, обещание! Словно был подан знак: действуй, можно все!
С того дня Анета просто прилипла к нему. Бывала у Орешиных, когда и он бывал, ходила к нему за кулисы якобы за материалом для газеты, встречала на улице — и довольно часто! — брала под руку. От нее исходила похоть — липкая, почти осязаемая. Она не скрывала, чего хотела, только что не говорила прямо. Хотя однажды, когда была объявлена помолвка Уманцева и княжны Орешиной, не сдержалась, воскликнула:
— Зачем вам эта замороженная барышня? Бедная Лиза из позапрошлого века!
Он всегда находил спокойный достойный ответ, превращая все якобы в шутку. Никогда не высказал свою ненависть. А он ненавидел Анету и знал, что сделает с ней! Особенно после того, как она, чертовка, умудрилась где-то увидеть его вместе с Лычом и тут же доложила об этом Леночке. Городецкая становилась просто опасной. И к тому же Петр очень живо представлял подобные картины: Анета бесстыдно расспрашивает Леночку, уже его жену, об интимных подробностях, дает советы. Леночка начинает задумываться о чем-то, ей вовсе не свойственном. И однажды он увидит в ее глазах то, что всегда видит в глазах других женщин… Это страшно! Опасно! И опасность исходит от Анеты Городецкой.
Он решил, что пора избавляться от Анеты. Но все мешали какие-то дела. Наступила зима, Рождество. После рождественских праздников ставили тургеневского «Холостяка». Анета, как всегда, бесцеремонно явилась к нему в уборную, сострила:
— А вот ваша холостяцкая жизнь кончается.
— Кончается, — согласился он. — И я этому рад, вы знаете.
— Какой вы, Петр, зануда! — состроила гримаску девушка.
— Ну… может быть и не такой уж, как вам кажется!..
Он выговорил эту фразу томно, протяжно и настолько многозначительно, что не поняла бы только совершенная дура. Городецкая мгновенно вспыхнула:
— Но пока еще вы холостяк! И я — девушка свободная…
— Разыграем вдвоем небольшую пьеску?
— Пьеску? — Глаза у Анеты заблестели. — Какую?
— Хорошенькая… скажем, горничная, и обеспеченный джентльмен встречаются тайно, потому что оба не хотят огорчать одну и ту же особу: он — свою невесту, она — подругу.
— Отлично! — Городецкая захлопала в ладоши. — Совершенно в моем вкусе! О, да, вы не зануда, я ошибалась. Впрочем, не так уж и ошибалась — догадывалась… Но эта тайная встреча — она не будет последней?
Он улыбнулся, не отвечая, протянул руку, легким, почти невесомым движением погладил по щеке, шее… Анна прикрыла глаза, сказала хрипловато, прерывисто:
— Бедная княжна Леночка…
Домик, куда Уманцев привез в ту ночь Городецкую, меблирован был довольно убого. Она ожидала иного, фыркнула, повернулась к нему:
— Я думала, мы приятно поужинаем…
— Это будет, потом. — Гусар хлопнул в ладоши, и в дверях мгновенно возник Лыч. — Мой приятель накроет стол, пока мы отдохнем в другой комнате.
Анета сразу узнала громадную фигуру, уродливую голову, шрам на щеке.
— Значит, я тогда не ошиблась! — воскликнула с гордостью. — Вашу парочку я видела в портовой окраине!
— Нашу, — легко согласился Гусар и потянул ее за руку. — Пойдемте вот в эту дверь.
Верхнюю одежду они сбросили еще раньше, на руки услужливому Лычу. Теперь же, в спальне, Анета совершенно незаметным движением оголила плечи и грудь, подошла к нему и стала расстегивать пуговицы его рубашки. Пальцы ее медленно продвигались сверху вниз, твердые вздыбленные соски то отстранялись, то прикасалась к его телу сквозь тонкое полотно. Илья тут же вспомнил свои пятнадцать лет, бордель мадам Ануш, худенькую Рузанку. Она тоже сама раздевала его. И когда Анета вдруг опустилась на колени, сжимая руками его бедра, он уже этого ожидал. Однако не позволил ее развратным алчущим губам осквернить свое тело. Еще с самого начала, затевая всю интригу с Городецкой, он решил: сам к ней не прикоснется. С другими женщинами можно было: они не имели к его невесте никакого отношения. Эта же мерзавка предавала Леночку, и он тоже предаст, если соединит свое тело с ее! Нет уж, пусть плотскими утехами займется Лыч. Он же, Илья, вообще ненавидит женщин; он, Гусар, получит удовольствие своим способом — пофалует ножом; он, Петр Уманцев, отомстит за предательство чистой, доверчивой души своей невесты…
Чтобы девка не орала, Лыч слегка придушил ее — не до конца, он не из тех, кто балуется с мертвячками. Просто Гусар просил на этот раз не уродовать лица.
— Пусть ее сразу, без проблем, узнают, — объяснил. — Мне так надо.
Надо так надо. Лыч не стал ей разбивать переносицу и губы, выдавливать глаза. Душить — это он тоже умелец, баба даже не пискнула. Но уж потом он разодрал ее так, что Гусар со своим ножом мог бы и отдохнуть. Да только Гусару нужно было поиметь и свое удовольствие. И Лыч знал, почему приятель так неистовствует, как ни с какой другой женщиной.
Когда все было кончено, Гусар, глядя на изувеченное тело, сказал с кривой ухмылкой:
— Она была репортершей и все хотела найти маньяка и написать об этом в газету. Жаль, что после твоих игр она уже была без сознания и не поняла, что ее мечта сбылась.
Помолчал и добавил:
— Сейчас вытащим ее во двор.
— Это еще зачем? — удивился Лыч. — А вдруг кто увидит!
Но Гусар не обратил внимание на его слова. Продолжил спокойно:
— У сараев я видел калитку и тропинку. Люди, видно, ходят из соседнего двора. Пускай ее найдут поскорее… Я не боюсь и плюю на всех!
И все-таки он боялся. Не из-за Анеты, конечно. Он убрал ее от Леночки и сделал это с радостью. Но появилась другая угроза, вернее, она была всегда — Ксения Анисимова! Дорогая тетушка! Она с самого начала стояла ему костью в горле — с ее проницательным взглядом, ироничным аналитическим умом. Но потом он как будто бы сумел переманить ее на свою сторону. Пришлось и здесь постараться и похлопотать, вспомнить старых харьковских подельников. Казалось, все складывается отлично. Но вот последнее время он, как зверь, почуял тревожный запашок опасности. Именно от Ксении. В том, что она почти не отходит от Леночки — чуть ли не переселилась к Орешиным, — во взгляде и интонации, даже в дыхании и жестах. Он не понимал, в чем дело, потому нервничал все сильнее.
Глава 38
Когда Уманцев только появился в доме Орешиных, Ксения долго не могла побороть свое необъяснимое неприятие этого молодого человека. В изгибах его губ ей чудился налет порочности, в быстрой усмешке — искра злости, в некоторых жестах — странная вульгарность. Или вот — запах аткинсоновского одеколона… Да, мода на этот одеколон стойко держалась не один год, респектабельные мужчины благоухали им. А Ксении этот запах казался слишком сладким, слишком… Может быть, потому, что Владимир пользовался
