простую истину: отрицательный результат – тоже результат, и если эксперимент оказался неудачным, то это не конец света, а всего лишь приглашение к изменению теоретической базы. Данный подход может дать весьма неплохие результаты и в случае публичных выступлений. По крайней мере, он избавит от большей части страха.
Конечно, какая-то доля страха все равно останется. Его можно переключить на что-либо другое. Зачем бояться аудитории, когда можно бояться, например, африканских людоедов? Всегда можно сказать себе: «Как хорошо, что на мою презентацию придут не эти людоеды! Они вообще ничего не поняли бы в новой модели пылесоса», и уже станет гораздо легче. Если же страх не уходит, то психологи рекомендуют еще один метод борьбы: бояться до абсурда. До такого состояния, когда дрожат колени и градом льет пот. Как ни странно, в тот момент, когда страх становится предельным, очень хорошо действует мысль: «А чего, собственно, бояться? Никто ведь не кусается!» – и страх уходит. Преодолев страх, уже можно начинать учиться говорить.
Это не такая простая задача, как кажется с первого взгляда, даже если имеется написанный доклад. В качестве примера хочется вспомнить речь инженера Треухова, блестяще описанную И. Ильфом и Е. Петровым в романе «Двенадцать стульев»: «Треухов хотел сказать многое. И про субботники, про тяжелую работу, обо всем, что сделано и что можно еще сделать. А сделать можно много: можно освободить город от заразного привозного рынка, построить крытые стеклянные корпуса, можно построить постоянный мост вместо временного, ежегодно сносимого ледоходом, можно, наконец, осуществить проект постройки огромной мясохладобойни. Треухов открыл рот и, запинаясь, заговорил: „Товарищи! Международное положение нашего государства…“ И дальше замямлил такие прописные истины, что толпа, слушавшая уже шестую международную речь, похолодела. Только окончив, Треухов понял, что и он ни слова не сказал о трамвае. „Вот обидно, – подумал он, – абсолютно мы не умеем говорить, абсолютно“. И ему вспомнилась речь французского коммуниста, которую он слышал на собрании в Москве. Француз говорил о буржуазной прессе. „Эти акробаты пера, – восклицал он, – эти виртуозы фарса, эти шакалы ротационных машин…“ Первую часть речи француз произносил в тоне ля, вторую часть – в тоне до и последнюю, патетическую, – в тоне ми. Жесты его были умеренны и красивы» (Ильф И., Петров Е., «Двенадцать стульев»).
Как видите, подвело инженера Треухова вовсе не владение русским языком – с этим-то как раз все было в порядке. Растерянность в момент публичного выступления привела к тому, что он заговорил газетными штампами (очевидно, подсознательно эти штампы представлялись инженеру венцом человеческой мысли, абсолютно правильными, исключающими малейшую ошибку). Если бы товарищ Треухов
Есть три ораторских стиля для произнесения речи:
• «свинья» – читает по бумажке, не отрываясь от текста, уткнувшись в шпаргалку, как в кормушку;
• «курица» – то заглядывает в конспект, то отрывается от него, будто клюет по зернышку;
• «соловей» – поет, не глядя ни на какие бумажки.
Любой из этих стилей допустим. «Свинью» будут слушать, если все дело только в тексте речи. Скажем, на научной конференции. Там слушателей не особенно интересует визуальный контакт или интонации докладчика. Главное – четкость дикции и содержание доклада. «Курица» тоже вполне годится. Особенно если в речи есть спонтанные отступления, экспромты. Конспект в таких случаях помогает придерживаться основной линии доклада. Но, конечно, «соловья» будут слушать куда как лучше. Тем более что «соловью» проще поддерживать зрительный контакт с аудиторией, его ведь не отвлекает конспект.
Чтобы стать «соловьем», необходимо пройти все три стадии, начиная от «свиньи», упорно тренироваться, в том числе и при публичных выступлениях, а не только дома перед зеркалом. В результате таких тренировок рождаются Цицероны.
Цицерон утверждал, что каждый, кто собирается выступать перед публикой, должен научить слушателей, доставить им наслаждение и повести за собой. Другими словами, выделял три задачи оратора. В соответствии с этим выделяются три стиля красноречия:
• низкий (простой) – для доказательства и обучения;
• средний – для наслаждения (к примеру, на торжественных собраниях);
• высокий (бурный) – для подчинения аудитории и ведения ее за собой.
Простой стиль хорош тем, что он за счет приближенности к обычному разговорному языку и внешней простоте представляется аудитории теми идеями, которые высказал бы любой человек. Иначе говоря, простой стиль подходит, если оратор собирается утверждать: «Я – такой же, как и вы!» По этой причине простой стиль наиболее подходит для презентации, особенно если речь идет о презентации товара (продукта, услуги). Простому стилю не свойственна вычурность, но он производит впечатление уверенности и крепости. Точное соблюдение ритма не обязательно, даже вредно.
Начинающего оратора сразу можно отличить по излишней приглаженности речи, подобранности одного слова к другому, чуть не до рифмы. Гладкость, безупречность, отсутствие малейшей задоринки в тексте приводит к тому, что аудитория теряет интерес к докладу, внимание слушателей рассеивается – зацепиться-то ему практически не за что, фразы скользят излишне гладко, одна за другой. Кроме того, начинающие ораторы обычно употребляют при простом стиле длинные фразы, считая, что короткие слишком просты. Однако именно короткие фразы воспринимаются аудиторией наилучшим образом и хорошо запоминаются.
Из всех ораторских приемов для простого стиля нужно использовать лишь два:
• риторический вопрос;
• метафору.
Для чего нужны риторические вопросы? Они заставляют слушателя думать, акцентируют его внимание на произносимой фразе, на высказываемой идее. Более того, риторические вопросы втягивают слушателя в творческий процесс. Ведь он сам отвечает на них! Потом, получив подтверждение от оратора, что ответ был верен, испытывает радость. Еще лучше, если оратор просит ответить на риторический вопрос вслух. В создающейся при этом атмосфере творчества у слушателей в кровь выбрасываются эндорфины – морфиноподобные вещества, которые способствуют усвояемости предлагаемых идей. В точности как желудочный сок способствует перевариваемости пищи. Слушатели убеждены в правоте оратора, ведь они сами пришли к такому выводу, отвечая на риторический вопрос. Оратор не заставляет их поверить в идею, он всего лишь помогает.
Для употребления метафор следует помнить два правила:
• необходимо учитывать знания слушателей;
• метафора должна быть наглядна.
Каждой аудитории подходит своя метафора. Объясняя что-то школьникам, лучше всего употреблять сравнения, связанные с учебным или игровым процессом, – это они знают лучше всего. Произнося речь перед врачами, оптимально строить метафоры на медицинском фундаменте. Что же до наглядности, так метафора должна быть зрительно представима. Цицерон, к примеру, сравнивал украшательства речи с косметикой на женском лице, и это можно было мгновенно представить и оценить. Метафора должна быть точна и не допускать двусмысленного толкования, иначе она не только не поможет достичь цели, но уведет речь в сторону.
Средний стиль используется на званых обедах, торжествах, приемах и других ритуальных действах. Подобный стиль предназначен в основном для «услаждения». Таким стилем хорошо произносить тосты, однако для доклада, а уж тем более для презентации средний стиль не подходит (разве что для тостов на банкете).
Высокий стиль обладает самой большой силой. Он мощный, роскошный, красивый. Высокий стиль может врываться в мысли, как атакующий тигр, а может вкрадываться в них, как кошка к мыши. Такое красноречие внушает слушателям новые убеждения, стирая прежние. Однако с высоким стилем следует быть особенно осторожными. Конечно, очень соблазнительно произносить речи высоким стилем, ведь именно он предназначен для подчинения аудитории. Но не забывайте, что дети сначала учатся ходить, а уж потом бегать. Более того, если долго ходить, то бег получится сам собою, без дополнительных усилий. По
