— Нет.
— И то правда! Откуда же!
— Да про что вы?
— Про человека, который гоняется за вашим братом с бумагами.
— С какими?
— Ох, Господи, ну, с бумагами! Вы что, не знаете, что такое бумаги? Хочет ему всучить денежный иск. Нарушил обещание жениться, причинил ущерб.
— Что-что?
— Ну да, ну да! Разумеется. Все забываю, что вы не в курсе. Так вот, моя секретарша мисс Виттекер возбуждает иск против вашего брата. Явился судебный исполнитель, всучить ему повестку. Я прямо обомлел, как вас увидел. Подумал, что ваш брат неподалеку. На открытом месте, без защиты! Этот тип может обрушиться на него в любой момент.
Бак опять вытащил платок, но теперь Джо понимал его нервозность.
— Черт! — заметил он.
— Вот именно! Что скажет княгиня, если ему удастся вручить повестку и вашего брата отволокут в суд? Вы, конечно, не встречали княгиню Дворничек… Хотя что я! Раз это ваш брат, значит — она и ваша мачеха!
— От этого никуда не деться.
— Тогда вам известно, какая она вреднющая баба… э, пардон. Обмолвился.
— Напротив, исключительно удачно выразились, — заверил Джо.
— Вам не нравится княгиня?
— По-моему, она — песок в позвоночнике цивилизации.
— Как вы ловко! Согласен целиком и полностью. Загвоздка в том, что она того гляди купит мой домик. А если узнает, что ее пасынку предъявила иск моя секретарша, сделка не состоится. Моментально оборвет переговоры! Понимаете, я ведь фактически для Табби вместо отца. Когда эта… кхм… э…
— Зараза.
— Спасибо. Так вот, когда она бросила вашего брата на меня, то она мне втолковала, что я за него отвечаю. Понимаете, с женщинами он — полнейший простофиля.
— Да, Табби слишком податливый. Другие мечтают о любви весенней порой, а он — круглый год. Его врасплох не застигнуть. Он не сидит, дожидаясь, пока заблестит крылышками голубки живительная радуга.
— Вот-вот! В общем, положитесь на меня, его не должны поймать в сети. Я еще посмеялся, у нас такой беде свалиться неоткуда. И вот вам, пожалуйста!
— Прискорбно.
— Не то слово! Моя жена говорит, все образуется. Почему? Нет, скажите, почему? Это выше моего разумения. Насколько я могу судить, дело — железное.
— Вы думаете?
— Еще бы! Ваш братец безусловно обещал жениться.
— Да, но…
— И нарушил обещание.
— Да, но…
— Мало того, у нее есть письмо. Любой состав присяжных, не покидая зала суда, присудит компенсацию.
— Однако…
— Нет, нет, не могу. Спешу. Надо повидать Аттуотера.
— Я слышал все от Табби. Верно, он нарушил обещание, но мотивы…
— Чтоб он лопнул со своими мотивами! Прошу прощения. Очень расстроен. Сам не знаю, что говорю. Как громом, буквально — как громом.
— Да уж.
— Голова кругом! Если б вы знали, как я надеялся продать этот чертов дом! Да, кстати! Ни единой душе!
— Само собой.
— Скоро вы познакомитесь с моей дочкой. У меня есть свои причины скрывать это от нее. Ей — ни полслова!
— Ни ползвука!
— Спасибо, Джо. А теперь — простите. Не могу терять время. Стою тут, разглагольствую… Дорога каждая секунда. Бегу к Аттуотеру.
— Дж. Б.?
— Да.
— С лицензией на продажу виски, вина и пива?
— Да, да, да! — И сэр Бакстон в два прыжка достиг входной двери.
А Джо остался, где сидел. Трагедия, грянувшая с ясного неба, опечалила его. Он вздохнул. По- прежнему тихий сад все так же млел на солнце. Благоухали желтофиоли, жужжали насекомые, кудахтали куры, у пса не шевельнулась и лапа. Душераздирающие страсти полыхали в истинном раю.
Это представлялось особенно грустным, и Джо, несомненно, погрузился бы в бездны философствования, если бы его не прервали как раз тогда, когда он говорил себе: «Такова жизнь». Опять стукнула калитка, пожаловал новый гость.
К Джо направлялся коротышка в мешковатом костюме, с которым они недавно обменивались любезностями через открытое окно. Шагал тот споро, розовое лицо усеивали бисеринки пота, и по- прежнему жевал резинку.
Джо краем глаза наблюдал на ним. Он ничего не имел против этого человечка, лишь бы тот шел своей дорогой, не мешал думать. Ходят тут всякие, а ему не нужен никто — ни короткие, ни рослые, ни розовые, ни бледные, ни круглые или там овальные. И он грозно выпустил прибереженное кольцо дыма.
Но на коротышку дымовое кольцо не произвело ни малейшего эффекта. Шел он поговорить, и разговор завел немедля:
— Ничего погодка!
— Вы мне это уже сообщали, — напомнил Джо.
— Но — жарковато! Жарковато. А я еще бежал.
— Вот как?
— Да-с. Бежал. Весь в мыле. Взопрел, как негр на выборах, — с поэтичной образностью добавил он.
Джо счел, что коротышка слишком напирает на физиологические подробности, но промолчал, надеясь, что молчание утешит собеседника.
— А я вас искал, — сообщил коротышка. — Хотел потолковать насчет парохода. Ну, плавучего дома. Который вы перехватили. Случайно услышал, когда в гостиной сидел. Как, не хотите сбагрить?
Беседа начала увлекать Джо, которого уже навещала мысль, что недурно бы сплавить «Миньонетту».
— А вам он нужен?
— Да-с. Еще как! Интересно, знаете, — плавучий дом. Нацарапайте одну строчку, Булпит меня зовут. Вот вам ручка, вот бумага, а я тут же денежки отдам. На какой сумме сойдемся?
— Владельцу я обещал, что заплачу 20 фунтов.
— Порешим, значит, на 25-ти?
— Нет, нет! Не хочу наживаться.
— Неделовой вы человек! — укорил покупатель.
— Я — поэт. Мечтатель.
— Ладно, подходит вам, подходит и мне. Давайте расписку. Держите двадцатку. Тэк-с, мерси. Иду паковаться, — заявил толстячок, с очевидностью доказывая, что соображает он на ходу, а замыслы осуществляет немедля.
Он сноровисто зашлепал к гостинице, а через несколько минут оттуда показался сэр Бакстон.
