Этот человек воспринимает вызов среды в первую очередь умом, стараясь его осмыслить и сделать какие-то практические выводы. Однако процесс мышления и его выводы связаны с проблемой взятия на себя адекватной диссидентской роли не прямо, а символически. Другими словами, отношение к этой проблеме могут иметь не те ментальные медитации, которые непосредственно ей посвящены, а совсем другие, чье содержание не имеет, формально говоря, отношения к факту противопоставления человека среде. Однако характер выводов, завершающих размышления человека, будет находиться в известной зависимости от уровня его решения проблемы своей идентификации в среде и выделения в ней и взятия на себя особых обязательств; если он сделает это грубо (например, начнет со средой непримиримо воевать), это скажется на качестве выводов из любого его размышления: они будут в большой мере отрицать все его мыслительные усилия и не отразят общее ментальное настроение (и, следовательно, в каузальное тело попадет искаженная информация). С другой стороны, правильной идентификации в среде поможет контроль человека за логикой совершения своих выводов — но лишь до некоторой степени: осознанные проблемы выращивания ментальных плодов укажут правильное направление идентификации человека в среде, но не заменят ее.
На низком уровне человек склонен непримиримо спорить со своим Главным Врагом, стараясь подвести его к своим выводам или, по крайней мере, не дать сделать их так, как тот собирается.
Этот человек получает вызов среды акцентированным в событийном потоке — особенно в тех экзистенциальных выводах, которые из него как бы сами проистекают. При этом уровень решения проблемы правильного принятия своей диссидентской позиции и получения автономии в среде прямо связан с качеством вырастающих каузальных плодов. В частности, если человек встает в жесткую оппозицию к среде, то его жизненные события и поступки складываются в совершенно неудовлетворительные по своим итогам цепочки — так, что эти итоги фактически опровергают все его усилия. Если же человек, наоборот, относится с уважением и пониманием к проблемам среды и находит в ней адекватный способ идентификации и неантагонистического противостояния, то и его событийные итоги встают в некоторую поляризацию с содержанием его усилий, но их не обесценивают, а в некотором смысле даже усиливают и, что особенно важно, буддхиальное тело через поток Водолея получает адекватную информацию и необходимую энергетическую поддержку от каузального.
Со своим Главным Врагом этот человек на низком уровне проработки аспекта сражается на уровне действий, но при этом не столько озабочен тем, чтобы им во всем мешать (как при седьмом доме в Тельце), сколько старается провести интригу, которая повернет события в жизни Врага так, чтобы их итоги были для него деструктивными.
У этого человека тема идентификации в среде и противостояния ей возникает и решается на протяжении длительных временных промежутков — нередко долгих лет и даже десятилетий, и тесно связана с его душевной динамикой, то есть изменениях в ценностной картине мира и тех выводах, к которым он (сознательно или подсознательно) в результате приходит. Если идентификация в среде происходит неудачно и не соответствует потребностям среды и возможностям человека, то образующиеся у него метаценности не соответствуют и нередко отрицают имеющиеся (достигнутые и достигаемые) ценности, что не только сопровождается сильными деструктивными душевными процессами и негативными внешними действиями крупного (то есть буддхиального) значения, но и доставляет в атманическое тело (через канал Рыб) искаженную информацию о причинах его антагонизма со средой, а преодоление последнего смягчит и итоги ценностной динамики.
На низком уровне проработки аспекта человек пытается воевать со своим Главным Врагом на уровне жизненных позиций, причем эта война часто бывает подспудной и многолетней, а главная ее цель — создание Врагу такой ценностной динамики, чтобы его метаценности опровергли ценности, а затем отравили атманическую почву.
Тема идентификации в среде и оппозиции к ней имеет для этого человека глобальное и мистическое значение; она словно разлита по всей его жизни, но в то же время трудно указать конкретно, в чем же заключается это противостояние.
Тем не менее оно постепенно должно быть оформлено и разрешено, и по мере того, как это будет происходить, человек почувствует некоторое глобальное духовное просветление: для него отчасти прояснится его миссия и процесс смены идеалов станет более конструктивным, то есть новый идеал будет появляться вскоре после ослабления предыдущего и явится на его (и всей прошедшей и будущей жизни человека) отрицанием, а скорее легким сдвигом и уточнением, вызывающим к жизни новые интересы и ценности, но в то же время не требующим тотального уничтожения прежней экзистенциальной картины мира.
На низком уровне этот человек склонен бороться со своим Главным Врагом глобально, то есть отрицая его жизнь и миссию целиком, но не вдаваясь при этом в детали вроде конкретных ценностей или тем более поступков. Может ли носитель темной миссии обладать талантами и совершать добрые поступки? Конечно, но и то и другое лишний раз доказывает его злонамеренность и лицемерие.
Планеты, стоящие в седьмом доме, покажут, какие энергии и ситуации вызовут противостояние человека среде, вольное или невольное, осознанное или подсознательное. Эти же энергии дадут ему возможность правильно принять вызов среды, отделиться от нее и впоследствии выполнить свою задачу. Искушение седьмого дома — антагонизм, и человеку поначалу всегда кажется, что энергия планеты целиком находится в распоряжении среды или персонифицирующего ее Главного Врага — однако с их точки зрения все обстоит как раз наоборот.
Вообще дневные дома требуют некоторой жертвенности от человека и служения среде — и если в них стоят планеты, то, естественно, на энергии этих планет. Таким образом, планета в седьмом доме для проработки аспекта требует не столько обособления от среды, сколько конструктивного построения поляризации между ним и средой; энергия этой поляризации определяется видом планеты. Ею же определяется комплекс страха человека перед его Главным Врагом, пока аспект не проработан.
Выталкивание этого человека из среды и начало антагонизма с ней ощущается им всякий раз в ситуации принципиального выбора, независимо от того, касается он среды или же не имеет к ней, казалось бы, никакого отношения. Он может не замечать этого и, более того, очень удивится, если сказать ему, что каждое его решение типа 'быть или не быть' воспринимается средой как вызов. С его точки зрения, он почему-то оказывается в центре внимания среды всякий раз, когда в ней созревает необходимость принципиального выбора, и почему-то именно он должен брать на себя эту ответственность, и попутно весь негатив, с нею связанный.
Этому человеку, как правило, кажется, что его Главный Враг сильнее его, во всяком случае, имеет над ним власть принимать принципиальные решения, которые ему часто не нравятся, и человек принимается отчаянно отстаивать свою независимость, не подозревая того, что для среды и Главного Врага он в этот момент смотрится как жестокий и эгоцентричный агрессор.
Проработка аспекта начинается с того, что человек всерьез задает себе вопрос: 'Каких принципиальных решений на самом деле хочет от меня среда и в чем я должен от нее отделиться и определиться, чтобы их подготовить?' на низком уровне сама идея того, что среда хоть в какой-то мере зависит от принципиального выбора человека, для него невероятна и поразительна.
Комплекс страха перед Главным Врагом: он имеет полную власть над всеми моими выборами типа 'быть или не быть', в том числе над моей жизнью и смертью.
