сделать, чтобы спасти те жизни, за которые он теперь нес ответственность? Дон уперся сжатыми кулаками в прохладную поверхность купола.
Именно сейчас, когда он был один и его никто не видел, можно было предаться отчаянию. Он устал, силы были на исходе, какая-то часть сознания побуждала его немедленно отказаться от борьбы, свалить это бремя на кого-нибудь другого. Мысль эта, возникшая здесь, в темноте, вызвала у него улыбку, ведь на борту больше никого не оставалось – в том-то и вся загвоздка. Как врач, Дон привык брать на себя ответственность за жизнь и за смерть, но, давая клятву Гиппократа, он никак не мог подумать, что ему придется выполнять обязанности капитана космического корабля. Такому на медицинском факультете его не учили! Он снова улыбнулся своей мысли и почувствовал себя увереннее. Что ж, он будет выполнять эти обязанности настолько хорошо, насколько позволят его способности. Ничего другого ему не оставалось.
Зазвонил видеофон. В тишине помещения, которое, казалось, заключало в себе всю Вселенную, звонок прозвучал необычно громко. Дон поднял трубку. Приняв окончательное решение, он уже не задумывался, как себя называть.
– Капитан слушает.
– Говорят из рубки управления, сэр. Записи сообщения из марсианского центра управления уже обработаны. У меня есть полный текст. Зачитать?
– Давайте только цифры. Какой силы ожидается буря и как скоро она нас настигнет?
– Минутку… а, вот! Сила – восемь баллов по шкале Хойла. А предел по этой шкале – десять баллов. Сам я никогда не попадал в бурю сильнее шести…
– Итак, она будет сильной – я понял. А когда начнется?
– Самый ранний прогноз – через полтора часа. По другим – позже, но лишь на несколько минут.
Дон перевел дыхание, которое, сам того не осознавая, затаил в ожидании ответа.
– Хорошо. Я возвращаюсь в рубку. Свяжитесь с пассажиром по фамилии Угалде и попросите его прибыть туда же как можно быстрее. Да, и пригласите старшину Курикку.
Углубившись в свои мысли, Дон чисто автоматически находил дорогу назад в рубку; его уже ждал там разъяренный доктор Угалде.
– Вы требуете от меня невозможного, капитан, и к тому же немедленно. И тут же прерываете мою работу. Такие вещи нельзя…
– До подхода бури осталось менее полутора часов, – спокойно произнес Дон. – Наше время истекает, доктор.
Лицо Угалде стало серым, и он почти упал на стоящий рядом стул.
– В таком случае… слишком поздно, – прошептал он.
– Не думаю. Будем маневрировать вручную. – Дон невольно улыбнулся, заметив выражение крайнего удивления на лицах Курикки и вахтенного дежурного. – У нас нет другого выхода. И зря вы так удивляетесь. Всем известно, что коммерческие реактивные авиалайнеры почти полностью управляются автоматикой. А своими личными самолетами и вертолетами, бьюсь об заклад, вы управляли сами. Так вот, космические корабли ничем от них не отличаются. Первым астронавтам не раз приходилось брать управление на себя, когда автоматика выходила из строя. Мы сделаем то же самое. Курикка, что нужно для того, чтобы изменить положение оси корабля?
Старшина выглядел мрачнее, чем когда-либо прежде.
– Все это выполняет компьютер, сэр. Астронавигатор лишь вводит нужные данные и соответствующие команды, а затем, сидя в кресле, следит за тем, что происходит.
– А что, возможность ручного управления на случай выхода чего-нибудь из строя не предусмотрена?
– Предусмотрена, хотя нам никогда не приходилось ею пользоваться. Вон там оно.
Дон подошел к пульту, на который указал Курикка, и бросил взгляд на приборы и переключатели.
– А можете вы мне рассказать – только просто, каким образом изменяют положение корабля?
Инструкции, к которым за время службы привык Курикка, таких действий не предусматривали. Однако он был достаточно умен, чтобы понять, что случаются обстоятельства, когда про инструкции надо забыть. Неохотно, преодолевая внутреннее сопротивление, он подошел к пульту и включил экраны.
– На корабле установлены две телевизионные камеры, – принялся объяснять он, – одна на носу, в обсерватории, другая – на корме. Последняя находится на продольной оси корабля между основными ракетными двигателями. Вот это – вид, транслируемый носовой камерой. – Он указал на экран, на котором появилось Солнце, немного смещенное в сторону, – та же картина, что Дон наблюдал в обсерватории. Курикка продолжал: – По окружности сферы, заключающей в себе реактор, у самого основания главных сопел имеется рельсовая дорожка. По ней, в направлении, противоположном вращению корабля, перемещается небольшой ракетный двигатель. За счет такого перемещения компенсируется вращение корабля, и двигатель сохраняет свою ориентацию неизменной. Включаясь, двигатель дает кратковременный импульс, достаточный для того, чтобы заставить ось корабля разворачиваться. Поворот корабля происходит до тех пор, пока его ось не будет сориентирована в нужном направлении, после чего этот же двигатель по команде компьютера включается вторично и прекращает маневр.
Дон хотел было взглянуть на часы, но удержался: лучше уж пока не знать, сколько еще времени в их распоряжении. И вдруг ему пришло в голову, что эта проблема может быть решена просто, даже слишком просто. Он повернулся и жестом подозвал мексиканского математика.
– Доктор Угалде, подойдите, пожалуйста, сюда и выслушайте мою идею. Вы в курсе стоящей перед нами проблемы и слышали, что сказал старшина. Сейчас Солнце находится по носу корабля. Нам необходимо изменить ориентацию примерно на 180 градусов. Так вот, если мы включим ракетный двигатель, о котором говорил Курикка, корабль начнет разворачиваться в пространстве. Появление Солнца на экране кормовой телекамеры будет означать, что корабль сориентирован правильно: между нами и Солнцем встал реактор. При этом ракетный двигатель маневрирования будет направлен уже в другую сторону. Останется лишь еще раз включить его и остановить разворот корабля. Таким образом, мы окажемся в нужном нам положении. Как вы думаете, получится?
Нахмурившись, Угалде сосредоточился, затем набросал в своей записной книжке в кожаном переплете несколько коротких уравнений.
– Это не так просто, – ответил он. – Второе включение двигателя должно быть точно таким же по длительности, что и первое, а выключиться он должен именно в тот момент, когда корабль достигнет правильной ориентации…
– Пожалуйста, без деталей, доктор. Скажите только, получится у нас что-нибудь или нет?
На лице математика отразилось удивление.
– Конечно, получится. Почему бы нет? Именно это и делает компьютер. Вы собираетесь сделать то же самое, только менее точно.
– Точно или неточно, но это спасет наши жизни! – Дон возбужденно ударил кулаком по ладони другой руки. – Пожалуйста, начинайте немедленно. Я думаю, что с вашей теоретической подготовкой и с опытом Курикки вы вдвоем справитесь с этой задачей.
Теперь он позволил себе взглянуть на часы – и чуть не вскрикнул: так мало времени осталось у них в запасе. Менее чем через 45 минут смертоносный солнечный ветер должен настигнуть корабль.
– Капитан, вас вызывает интендант Жонке, – прервал ход его мыслей голос дежурного, который протягивал ему трубку видеофона.
– Капитан слушает.
– Капитан, говорит интендант. У меня здесь с пассажирами возникло небольшое недоразумение. Я хотел бы попросить вас подойти сюда и поговорить с ними.
– Сейчас я не могу. У меня просто нет времени. Как только освобожусь, я подойду в силовой отсек и побеседую с ними.
Последовала секундная пауза, и снова зазвучал голос интенданта. На этот раз он был явно озабочен.
– Я и хочу, чтобы вы поговорили с ними именно об этом, сэр. Они пока еще не в силовом отсеке, а все здесь, в главном обеденном зале, и заявляют, что не двинутся с места, пока не поговорят с капитаном или с кем-нибудь из старших офицеров.
– Но… они что, не знают, что находятся на краю гибели?
