— Какого черта, ты решил, что ты будешь жить с ней долго и счастливо? Потому, что в-первые, за свою бесконечную жизнь, Коннер Вест влюбился, и опрометчивый порыв эмоций затуманил его суждения и здравый смысл.
Доктор унюхал его отвращение.
— Она была кино звездой. Люди бы задавались вопросом, почему она не стареет. По крайней мере, они бы задумались, через пятьдесят лет. Секретное общество не должно быть раскрыто. Не может же она жить вечно.
— Но она не умерла, — Коннер вспомнил доктора, его темные глаза пылали безумием.
— Я собирался ее убить, — настаивал Доктор Хоекстра.
— Но она была так красива … и так напугана и смущенна.
Коннер закрыл глаза, в порыве сожаления, представляя, как она, должно быть, себя чувствовала, когда очнулась для новой реальности.
Для вечности.
— Миранда… — Я понял, как использовать ее страх, чтобы убедить ее исчезнуть.
— Так я убедил ее прятаться, — объяснял доктор, — от тебя. — Я сказал ей, что ты пытался ее убить, что ты хотел ее смерти.
И она поверила чокнутому доктору, потому, что Коннера не было там, когда она задавала вопросы. Он оставил ее безжизненное тело с доктором, веря врачу, когда Доктор Хоекстра объявил ее мертвой.
Мужчина продолжил: — Я сказал ей, что ей нужно прятаться, или ты найдешь ее и закончишь начатое.
Коннер рассмеялся над провалом доктора.
— Вместо того, чтобы прятаться от меня, она провела пятьдесят лет, преследуя меня.
Для мести, не из любви, напомнил он себе. Доктор Хоекреста вздохнул, признавая свое поражение.
— Я должен был убить ее, когда ты принес ее мне. Я должен был убить ее тогда.
Коннер потряс головой. — Нет. За исключением того, что ты врал и мне и ей, ты поступил правильно. Она не угроза секретному обществу. Теперь она одна из нас.
Не важно, насколько ей неприятно быть монстром.
— После сегодняшнего вечера, после трансляции документального фильма, они возобновят интерес к ее исчезновению.
Отметил Доктор Хоекстра.
— Люди начнут расследовать, что с ней произошло, и мы не можем рисковать, чтобы они откопали правду.
— Мы? — Общество, — сказал доктор, пока вытаскивал деревянный кол оттуда, где он держал его, из под металлического хирургического стола.
— На этот раз ты действительно должен ее убить, Вест. Или это сделаю я.
— Я позабочусь о ней.
Миранда вздрогнула от ледяной решимости в его голосе, когда он заверил доктора, что убьет ее.
Слезы наполнили ее глаза, но она сморгнула их, молча проклиная себя за то, что была так слаба, что почти поверила его утверждениям.
Но не сожалел, о том, что отнял ее жизнь; он не любил ее. Она смертельно хотела верить ему. Черт, она хотела его, смертельно. Ее пальцы дрожали, она открыла сумочку и достала свой собственный деревянный кол. Они ее пока не заметили ее, там где она затаилась, в тени операционной доктора.
Как и Коннер, она хотела ответов. Черт, она хотела доказательств, что Коннер сказал ей правду — таким образом она могла бы вернуться в его кровать, в его объятия…Она была такой дурой. Она затаила дыхание, когда он потянулся к колу, в протянутой руке доктора. Возможно, он не хотел убивать ее тогда, но у нее не было никаких сомнений относительно его намерений на сей раз.
Пока он не заговорил снова, говоря доктору: — Я позабочусь о ней. Я не позволю вам приблизиться к ней.
— Само ее существование угрожает обществу, — настаивал доктор.
— Она должна умереть.
Коннер покачал головой.
— Вы не причините ей вреда. Вам придется сначала убить меня.
— Ты уже был бы мертв, — сказал доктор, — если бы я сказал кому нибудь, что ты натворил, как ты рисковал раскрыть тайну, пытаясь обратить ее.
— Я не просто пытался, — напомнил Коннер мужчине, — Я преуспел в этом.
Она слышала удивление в его голосе и освобождение.
Он действительно страдал от чувства вины, за то, что он думал, он сделал с ней.
Она не должна наказывать его; она подозревала, что он провел последние пятьдесят лет, казня самого себя.
— Но ее обращение ставит нас всех под удар, — повторил доктор. — Остальное общество будет согласно со мной. Она должна умереть.
Коннер покачал головой.
— Нет.
Они поймут, что она жила последние пятьдесят лет, как одна из нас, и никто не догадался, кто она на самом деле.
Они будут знать, что она не угроза. Угрозой был доктор, руки которого крепко сжимали кол, который Коннер пытался забрать у него.
Миранда громко вздохнула, когда двое мужчин схватились за оружие.
Отвлёкшись, Коннер повернулся к ней, и доктор получил преимущество.
Кол прижался к груди Коннера, прямо над сердцем.
Тогда гортанное рычание вырвалось из его горла и он начал отбиваться.
Но она подозревала, что он дрался не за свою собственную жизнь, а за ее, зная, что если он не победит, доктор убьет ее следующей.
— Убирайся отсюда! — кричал он на нее, подтверждая ее подозрения.
— Нет, — сказала она, — Я не брошу тебя.
Она вышла из тени, ее руки крепко сжимали оружие.
Но до того, как она успела помочь, металлический стол рухнул рядом и двое мужчин свалились на пол, сцепившись в схватке.
Очередной крик прозвучал в комнате, на этот раз, крик мучительной боли.
Затем наступила тишина, прерываемая только ее возбужденным дыханием.
— Коннер!
На протяжении пятидесяти лет она хотела его смерти, но сейчас она молилась, чтобы он был жив, когда опустилась на колени возле спутанных тел. Доктор двинулся, поднимаясь с пола. И она усилила свою хватку на кол, готовая защищаться. Но Доктор перевернулся, когда Коннер отпихнул его тело. Кровь била струей вокруг кола, воткнутого глубоко в грудь доктора Хоекстра. Коннер уставился на второго мужчину, его глаза были дикими от ужаса.
— Я-Я убил его…
Как она когда-то считала его убийцей? Прощал ли он ее за сомнения в нем? Он стал тем, кем она его и считала — убийцей.
Не смотря на это, он еще несколько часов назад, был уверен, что общество оправдает его за убийство доктора, но не надеялся, что она простит.
Поэтому, он собрал свои пожитки, чтобы покинуть Зантракс и ее.
Навсегда.
— Куда ты собираешься? — спросил хриплый женский голос.
Вздрогнув, Коннер обернулся к двери, где стояла она, ее янтарный взгляд был направлен на него.
— Миранда…— Или Брэнди, — сказала она, пересекая комнату, по направлению к нему.
— Я провела больше лет, живя как Брэнди, чем как Миранда.
