Он открыл рот, чтобы опять извиниться, но она прижала свой палец к его губам.
— Я вижу это в твоих глазах, — сказала она.
— Ты не должен продолжать повторять мне это.
Кончиками пальцев она провела по щетине, вдоль его челюсти.
— Ты не должен продолжать чувствовать это.
Он покачал головой.
— Это не возможно. Я отнял у тебя все. Твою карьеру, твое будущее… И он никогда не простил бы себя за то, что поступил так опрометчиво, так эгоистично…
— Мою карьеру? — она рассмеялась. — Я была бы давно забыта, если бы не мое таинственное исчезновение. Я была второсортной старлеткой. Ты сделал меня легендой.
Смущение … и желание … наполнила Коннера, когда она подошла ближе, ее тело прижималось к его.
Она переоделась из черного атласного платья в облегающее трикотажное, практически такое же красное, как и ее волосы.
— Ты была так зла на меня, — напомнил он ей, — зла настолько, что готова была меня убить. Как ты можешь меня прощать? — Я и не простила, — сказала она даже, когда выгнула свои бедра перед его.
— Ну конечно.
— И не прощу…если ты оставишь меня, — сказала она, когда обвила руками его затылок и притянула его голову к своей.
Она поцеловала его жадно, ее губы прижимались к его, так что ее язык скользнул в его рот и слился с его языком.
Их клыки царапались друг о друга, разжигая его желание в тлеющую страсть.
Он провел руками вдоль ее спины, к бедрам.
Он сжал ладонями ее попку и поднял, когда она выгнула таз так, что она терлась своими бедрами и животом о его эрекцию.
Стон слетел с его губ, и его контроль пал.
Он не мог взять ее медленно; он не мог заниматься с ней любовью так же тщательно, как до этого.
Он нуждался в ней прямо сейчас.
Она просунула руку между ними, и расстегнула его штаны, освобождая его член.
Он задрал ей платье и оттянул ее трусики, так, чтобы он мог овладеть ею.
Она была мокрой и готовой для него, ее тело влажное и горячее, как ее внутренние мускулы, захватило его.
Ее ногти впились в его плечи.
— Жестче, — убеждала она его, когда обвила ногами его талию.
Она скользила вверх и вниз.
Не потрудившись скинуть чемодан с кровати, он остался на ногах, расставляя их, чтобы удержать равновесие, когда он проталкивался в нее…так же отчаянно, как и она скользила на нем.
Ловя ртом воздух, она она прижала свой рот к его горлу, зажав кожу клыками, но она не пила.
Вместо этого, она предложила ему: — Укуси меня…
Он встретился с ней взглядом, и увидев признание и возбуждение в ее глазах, он опустил лицо к ее шее, и вонзил клыки в шелковистую кожу на ее шее.
Ее кровь сочилась по его языку, сладкая и липкая, как страсть которая стекала по его члену, когда она кончила.
Все его мускулы напряглись, он проталкивался снова и снова….и присоединился к ней в блаженном забвении.
— Брэнди! Она улыбнулась, когда поцеловала его.
— Я предпочитаю Брэнди, — признала она.
— Не только имя, но и жизнь. Больше я не чувствую себя такой потерянной…
В его руках она уже не чувствовала себя, как тот брошенный ребенок, который не знал любви.
Она чувствовала себя принадлежащей кому-то…с ним. Ему.
— Ты не заберешь мое будущее, — утверждала она.
— Ты дашь его мне…с тобой.
Его голубые глаза зажглись надеждой, он встретил ее взгляд.
— Ты говоришь…
— Что я люблю тебя? — спросила она, затем кивнула и улыбнулась.
— Да. Я люблю тебя. И я хочу провести с тобой вечность.
Его руки крепче сжались вокруг нее, прижимая ее к своей груди, где его сердце — сердце, в существовании которого она сомневалась — билось тяжело и быстро.
— Я люблю тебя, — поклялся он.
На этот раз она ему поверила, не только потому, что она теперь ему доверяла, а потому, что поняла, что она достойна любви.
Ее родители, возможно оставили и забыли о ней. Но на протяжении пятидесяти лет, он не забывал.
Счастье наполнило ее, ее губы скривились в улыбке.
— Я знаю.
— Я люблю тебя сейчас, и я буду любить тебя вечно, — пообещал Коннер.
Она обвила его плечи руками, крепко обнимая его.
— Так-то лучше, потому что я провела слишком много времени, разыскивая тебя, я никогда не отпущу тебя.
Она искала его, чтобы отомстить, а вместо этого, нашла любовь.
