Стэнмор и Майкл отчаянно колотили в дверь изнутри, но все их усилия были напрасны.
Де Белем бросился к Бартоломью, стоявшему на подоконнике. Доктор вполголоса выругался, проклиная досадную неосторожность Майкла и Стэнмора. Эти два олуха позволили запереть себя в сарае! Джанетта пыталась разжать пальцы доктора, цеплявшиеся за оконную раму, а де Белем тянул его за ноги.
— Майкл! — возопил Бартоломью, отбиваясь и ежесекундно рискуя свалиться со стены.
Джанетта схватила со стола тяжелый кувшин и метнула его в голову врача. К счастью, бросок ее был по-женски неловким — Бартоломью пригнул голову и избежал удара. Пытаясь почувствительнее лягнуть де Белема, он увидал, что Бакли схватил какой-то сверток, лежавший на кровати. По долетевшему до него слабому хныканью Бартоломью догадался, что это ребенок шерифа. Джанетта, яростно сверкая глазами, выискивала, что бы еще швырнуть в противника. Не найдя подходящего предмета, она повернулась и вознамерилась бежать вслед за Бакли. Тот уже протянул руку к замку, но тут дверь распахнулась, и на пороге возник запыхавшийся Кинрик.
— Кинрик! Ребенок у Бакли! — закричал Бартоломью.
Де Белем вцепился в ногу противника с новой силой, и Бартоломью понял, что ему не удержаться на окне. Затекшие пальцы разжались сами собой. Перед тем как окончательно утратить равновесие и полететь вниз, доктор успел увидеть, что между Кинриком и Джанеттой завязалась потасовка.
Бартоломью рухнул прямо на де Белема, и несколько мгновений оба они лежали на земле, не в состоянии подняться. Однако пронзительный крик Джанетты заставил обоих прийти в себя.
— Он забрал ребенка!
Услыхав это, де Белем позабыл о Бартоломью, проворно вскочил и бросился к дверям дома. Доктор нагнал его и, схватив пониже коленей, вновь повалил на землю. Де Белем извернулся, увлек за собой Бартоломью и нанес ему сокрушительный удар в челюсть своим увесистым кулаком. В глазах у доктора потемнело, он выпустил врага, и тот ринулся в дом. Бартоломью слышал голоса Стэнмора и Майкла — друзья по-прежнему ломились в запертую дверь склада. Доктор хотел их выпустить, но голова его отчаянно кружилась, и дрожащие ноги отказывались идти.
До слуха Бартоломью долетел цокот копыт. Доктор поднял голову и увидал выводимых из конюшни лошадей. Ему с трудом удалось сесть. Он смотрел, как де Белем отпер ворота, вскочил в седло и выехал со двора. Джанетта последовала его примеру. Цокот копыт, гулко разнесшийся по пустынной улице, смолк вдали. Кто-то тяжело опустился на землю рядом с Бартоломью. То был Эдвард Бакли, неловко прижимавший к себе ребенка.
— Слава богу! — едва слышно выдохнул Бакли.
Выхватив у него ребенка, Бартоломью заметил, что руки вице-канцлера, по обыкновению закрытые перчатками, связаны.
— Я думал, моему заточению не будет конца, — пробормотал Бакли.
Однако доктор, не слушая его, обратил все внимание на ребенка. Младенец бы жив, хотя выглядел далеко не лучшим образом. Судя по всему, младенец страдал от недостатка молока и очень ослабел. Неудивительно, что его тихое хныканье не долетало до ушей соглядатаев, посланных шерифом. Бережно развернув грязное одеяло, Бартоломью убедился, что ребенку не причинили никаких повреждений. Тем временем из дома появился Кинрик. Он подбежал к складу и отодвинул запор. Майкл со Стэнмором, багровые от ярости, вышли во двор.
— Мастер Бакли! — воскликнул Майкл. — Вот неожиданность! И ребенок шерифа с вами!
Кинрик вытащил нож и разрезал веревки, стягивающие руки Бакли.
— Этот негодяй похитил мой товар! — задыхаясь от негодования, сообщил Стэнмор. — Вот, оказывается, кто занимался разбоем на больших дорогах. Сэр Реджинальд де Белем! Он хотел во что бы то ни стало отбить у меня охоту посылать ткань на окрашивание в другие города! Поэтому он решил ограбить мой обоз. И бедняга Уилл погиб по его вине!
— Чтобы подольше задержать де Белема на складе, я притворился, будто споткнулся, схватился за тюки с тканями и обрушил их на пол, — пояснил Майкл. — А за упавшими тюками скрывались другие — похищенные из обоза Освальда. От изумления мы буквально приросли к полу. А это мерзавец воспользовался нашим замешательством, выскочил прочь и запер дверь.
— Де Белем скрылся вместе с Джанеттой из Линкольна, — сообщил Бартоломью, ощущая, что каждое слово болью отдается у него в голове. — Они вскочили на лошадей и были таковы.
— Мы должны их догнать! — воскликнул Стэнмор. — В моих конюшнях есть славные лошади! Майкл, Кинрик, помогите мне оседлать их!
Они выбежали со двора, и Бартоломью повернулся к Бакли.
— Вы ранены? — спросил он, с тревогой глядя в мертвенно-бледное лицо вице-канцлера.
— Нет, — покачал головой Бакли. — Явившись ко мне посреди ночи, злодеи порезали мне руку, но рана успела зажить. Кстати, доктор, они забрали успокоительное снадобье, что вы прописали. Но это, возможно, и к лучшему. Здесь, под одним кровом с де Белемом и этой ужасной женщиной, я вовсе не хотел спать слишком крепко. К тому же мне приходилось заботиться о несчастном младенце.
Значит, Бакли ранили в руку, отметил про себя Бартоломью. Поэтому на земле под окнами его комнаты и остались кровавые следы.
— Расскажите, что произошло в ту ночь, — попросил Бартоломью.
— Меня разбудил шум. Открыв глаза, я увидал в своей комнате де Белема, а вместе с ним какого-то наемного головореза. Они заставили меня выбраться из окна и ждать, пока они погрузят в повозку все мое имущество. Я не сразу понял их намерения. Они хотели представить дело так, будто я совершил некое отвратительное преступление и скрылся от возмездия.
Ребенок жалобно заплакал, и Бартоломью принялся его тихонько покачивать.
— Дитя будет жить? — судорожно сглотнув, спросил Бакли. — Я делал для него все, что в моих силах, однако младенец слабел на глазах. Негодяи сказали мне, что это сын Ричарда Талейта, и что шериф пальцем не пошевелит для моего спасения, пока ребенок находится у них. Они намеревались убить ребенка, если шериф посмеет переступить порог дома де Белема.
— Думаю, ребенок быстро поправится, — заверил его доктор. — Он нуждается лишь в хорошей пище и уходе. Сейчас нам необходимо поймать де Белема и Джанетту. Возможно, вы располагаете какими-либо сведениями, которые помогут сделать это?
Бакли отрицательно покачал головой.
— Я знаю только, что женщина появлялась здесь редко. А люди де Белема — бывшие солдаты, нанятые для разбойных дел. Насколько я понял, в последнее время верность наемников хозяину пошатнулась. Прошлой ночью я слышал обрывки спора между де Белемом и одним из его приспешников. Я понял, что человек желает порвать с хозяином, а некоторые из его товарищей уже сделали это. Прежде в распоряжении де Белема было около трех десятков головорезов. Половина жила на улице Примроуз, половина неизвестно где. Так вот, из тех, что жили на улице Примроуз, осталось пятеро. У меня есть предположения по поводу того, что здесь творилось. Но мои догадки нуждаются в доказательствах.
Слушая сбивчивый рассказ Бакли, Бартоломью ощущал, как разрозненные части головоломки постепенно складываются в целостную картину. Когда Стэнмор, Майкл и Кинрик вернулись верхом, в сопровождении вооруженных работников, Бакли все еще продолжал говорить. Бартоломью внимал ему, тихо покачивая ребенка.
— Мэтт! Хватит прохлаждаться! Нельзя терять ни минуты! — закричал Майкл, нагнулся и потянул друга за мантию.
Доктор неуверенно поднялся на ноги и передал ребенка подошедшей к нему Рэйчел Аткин.
— Поскорее отнесите его жене Ричарда Талейта, — распорядился он. — Скажите, чтобы сразу дала мальчику грудь. Он очень ослабел от недостатка пищи.
— Мэтт, быстрее! Иначе мы их упустим! — крикнул Стэнмор, описывая круги на своей горячей лошади.
— Если у нее нет молока, пусть позовет кормилицу, — невозмутимо продолжал Бартоломью.
— Мэтт! — взмолился Майкл. Ему тоже не терпелось пуститься в погоню.
— Только кормить его надо понемногу. Иначе у младенца может возникнуть несварение желудка, — не обращая внимания на раздосадованных товарищей, напутствовал Рэйчел доктор. — Мастер Бакли, я
