– Александр Иванович, все ведь зависит только от того, как назвать. По-вашему – стучать, по-другому – принять необходимые меры. Если на фронте вы узнаете, что ваш командир собирается перебежать на сторону врага с секретными документами, неужели сделаете вид, что вас это не касается?
– Хорошо, хорошо, пример удачный, а вообще ваши дела меня ни малейшим краем не интересуют. Вот, встретил ты главнейшую из главных, докладывай, а я и выйти могу, мне ваши секреты вон где… Мне бы домой поскорее вернуться.
Он в самом деле встал, пружинистой походкой направился к двери на окружавшую терем галерею.
– Вы опоздали, координатор Лихарев, – прежним тусклым голосом сказала Дайяна. – Ничего нет. Базы нет, Проекта нет, меня, в том смысле, как вы это представляете, тоже нет… Живите, как знаете, или, наподобие самураев в день капитуляции Японии, сделайте себе харакири…
– А немного подробнее – можно?
Дайяна очень коротко и устало пересказала ему то, что раньше уже говорила Сильвии. О ликвидации связи с Метрополией, исчезновении базы, распаде памяти, ее личной и компьютерной, «схлопывании» всего «Pax Aggriana».[7]
Но Лихарев был не так прост. Он спросил Дайяну о реальной, фиксированной по Главной последовательности дате начала этого процесса.
– Ваш вопрос не имеет смысла. Какая разница?
– Для меня – есть. По косвенным данным, ставшим мне доступными совершенно случайно, это произошло никак не раньше конца восьмидесятых годов…
– И что?
– Я ведь живу и работаю в тридцать восьмом. Что бы тут у вас ни случилось, в моем времени все остается по-прежнему?
– Очень может быть. Но меня это уже не интересует. Я ведь – здесь.
– А я могу переместиться оттуда – сюда? Если миссия там больше не имеет смысла?
Дайяна задумалась на несколько секунд.
– Боюсь, что нет. Вас же учили…
Теорию Лихарев помнил, но ведь столько уже произошло и происходит вещей, никак с ней не согласующихся.
– Простите, ведь только что господин Шульгин предлагал ВАМ присоединиться к их компании в их времени. Почему бы и не мне тоже? Раз в тридцать восьмом моя работа уже не имеет смысла и перспектив…
Дайяна пристально посмотрела ему в глаза.
– Просто потому, что вы – не я. Вы жестко привязаны к своему месту и времени. Если вздумаете остаться здесь – вас просто выдернет обратно, когда напряжение хронополя упадет. А оно упадет очень скоро, оно уже падает, потому что Базы на Таорэре нет и его нечем поддерживать. То, что вы сюда сумели проникнуть, – это уже парадокс. Да вот, смотрите, тот, на кого вы уповаете, исчез…
Валентин посмотрел в окно.
Буквально минуту назад он видел Шульгина, сидящего на перилах и безмятежно покуривающего. Теперь же там было пусто.
Подчиняясь странной смеси отчаяния и облегчения, он выскочил на галерею. Действительно, землянин исчез, испарился. Ни убежать Александр Иванович не успел бы, ни спрятаться, приди ему в голову такая затея.
– Что бы это значило? – спросил он у Дайяны, возвращаясь в комнату.
– Да ничего. Фантом, призрак, или та самая «пересадка». Его земное тело было прислано, чтобы встретить информационный сгусток матрицы. Мы успели, случайно или нет, стать очевидцами. Он говорил с нами, пока личности, одноименные, но не одинаковые, притирались друг к другу. Оттого и знание событий, никогда на самом деле не совмещавшихся и несовместимых. Очередной парадокс. Теперь процесс завершился. Сейчас он снова «дома». Через несколько минут уйдете и вы. Ничего не могу вам посоветовать. Живите, работайте. В тридцать восьмом у вас есть леди Спенсер, там же может появиться и прежняя госпожа Дайяна. Лет через пятьдесят, может быть, встретимся. А возможно, и раньше. Сейчас я уже не помню, было такое в той жизни или не было…
– Тогда я совсем ничего не понимаю. Зачем мы сейчас втроем сошлись здесь? Должен ведь быть какой-то смысл, цель, сверхзадача?
– Вполне возможно. Только нам об этом не сказали. Вам, предположим, нужно было увидеть меня нынешнюю, чтобы с учетом этой встречи как-то иначе вести себя там, где вы сейчас пребываете. Мне – убедиться, что змея в очередной раз укусила собственный хвост.
Шульгин же… Тут я пас. Или действительно простая случайность, незапланированное пересечение мировых линий, или – ход, последствия которого не нам знать… Так что прощайте, Лихарев. Живите по инструкции, ничего лучшего вам посоветовать не могу. И, мне кажется, впредь вам следует избегать контактов с господином Шульгиным и ему подобными. Ничего хорошего такое общение не принесет, а потерять вы можете гораздо больше того, что имеете сейчас. Это я говорю вовсе не как бывший руководитель Проекта, просто как достаточно умудренная жизнью женщина.
Все беды начались после того, как
Еще раз – прощайте…
И без какого-либо действия со своей стороны, без произнесения формулы и включения блок-универсала Валентин осознал себя вновь стоящим в дверном проеме из кабинета в мастерскую. Пол под ногами слегка покачивался, и мутило так, будто накануне он пил, не закусывая, неразведенный спирт. А на самом деле – не больше двух бутылок шампанского в обществе прелестной молодой коммунистки, сотрудницы отдела
